Но остается второе недоумение. Меня, как я уже сказал, очень смущает чрезмерная определенность некоторых, в том числе и здесь прозвучавших, высказываний. Что стоящего может сказать читателю писатель, который точно знает, что либерализм – это хорошо? Или наоборот – плохо? Если бы вопрос был простым, он давно был бы решен и перестал мучить наше общество. А коль скоро этого не происходит, значит, есть там какая-то глубина, до которой надо дойти. Глубокая же мысль, как было однажды сказано, это такая мысль, противоположная которой – тоже глубокая. А если ты, критикуя противоположную точку зрения, не видишь в ней никакой глубины, ничего, кроме объекта для высокомерного поношения и язвительных насмешек, то будь уверен: и твоя точка зрения – не более чем банальность.
Ставшая неотвязной в последние годы суетливая, в духе Бобчинского и Добчинского, поспешность в оценке того, что происходит сейчас в нашей литературе, а тем более в стране, не украшает ни сторонников либерализма, ни его противников. Но у «либералов» в России есть сейчас неоценимое преимущество: они – в меньшинстве. А правда часто не там, где сила.
Александр Мелихов:
«Хотелось бы выявить чарующий потенциал слова
„либерализм“» .
Литература и либеральный проект? Мне кажется, что ни один крупный писатель никогда не был увлечен никаким практическим проектом. Крупные писатели всегда увлекались утопиями: монархической, теократической, крестьянской. Или, скажем, отказывались вообще от мысли о возможности какой бы то ни было гармонии мира. Так или иначе, их всегда увлекала какая-нибудь тотальная греза, которая давала бы ответы на все вопросы бытия, в том числе и глубоко пессимистические, но честные. Мне кажется, что людей чарует только греза. И писатели, как творцы грез, являют собой просто человека в чистом виде, которого от животного отличает способность относиться к плодам своей фантазии гораздо более серьезно, чем к реальным предметам.
Недостаток либеральной идеи в России – это отсутствие чарующей грезы. Почему так феноменально победил марксизм? Потому что это была греза, явившаяся под маской науки. Какие-то прибавочные стоимости, какие-то сюртуки, но там, внутри, – братство людей, исчезновение эксплуатации, всеобщая гармония. А что предлагает миру либерализм? Он говорит, что все по-своему правы, никого нельзя осудить; так сказать, поклон влево, поклон вправо… Это, наверное, очень хороший практический распорядок, но это не может стать предметом литературы. Потому что «предметом» у большинства писателей все-таки является совершенство.
