Итак, каковы особенности нынешнего антилиберального проекта? Прежде всего, он не менее постмодерен, чем предшествовавшая ему либеральная провокация начала 1990-х годов. За ним не стоит ни «глубокая метафизика», ни «последняя истина», ни «единственно верное учение», ни вообще хоть сколько-нибудь продуманная миросистема. Он пользуется всем чем угодно и раскидывает карты в зависимости от требований момента: сегодня, например, нужно рассказать про свободу предпринимательства, а завтра – про исключительность русского народа.
И в этом смысле противостояние по той линии, которая существовала в традиционном либерально-диссидентском дискурсе в России в доперестроечные времена, просто невозможно, потому что для выражения противоположных идей часто используются одни и те же приемы, одни и те же жанровые характеристики, одни и те же образы.
Нынешний этап антилиберального проекта, повторю, не поддается осмыслению вне глобальных рамок. Но поскольку в советское время очень многое в либеральном проекте было ориентировано на поддержку Запада (причем в форме, как правило, государственнической, т. е. это была апелляция к врагу моего врага), сегодня, к сожалению, трудно осознать, что линия раскола в мире проходит уже не по географическим границам. Это и есть источник внутренней слабости либерального проекта в России, который готов выступать с критикой по поводу Путина, но гораздо в меньшей степени – по поводу Буша и уж тем более Шарона.
Я не думаю, что антилиберальный проект лишен идеологии. Просто пока он не готов ее заявить, потому что даже при нынешнем уровне моральной деградации социума не только в России, но и в мире, она может отпугнуть подавляющее большинство человечества. За либеральным проектом, безусловно, стоит криптоидеология, о которой можно судить только косвенно, по определенным признакам. На этой криптоидеологии, которая есть абсолютная противоположность свободе, только и может строиться любой нынешний либеральный проект. Поэтому для того, чтобы удержаться на том уровне значения русской литературы, который всегда был ей присущ, нынешний либеральный проект должен ставить вопросы космического характера, возможно религиозно-философские. А продолжать разбирать обломки вечного спора славянофилов и западников – значит обрекать себя на аудиторию в две тысячи дипломированных филологов.
Петр Мостовой:
Начну с небольшой зарисовки. 1980 год, Свердловск, ДК «Автомобилист», вручение единственной в то время негосударственной премии в области литературы. Я – член жюри. В память об этом событии у меня осталась примечательная фотография, на которой изображен Аркадий Стругацкий, стоящий на трибуне на фоне лозунга «Ум, честь и совесть нашей эпохи».
