Конечно, почему бы такой женщине, как Кит, не найти его привлекательным? А он, дурак, столько лет дожидался своего часа. Но, если честно признаться, он не ожидал, что все окажется так просто; скорее можно было предположить следующую картину: она откажет ему, потом постепенно поддастся на его увещевания, потом начнет сходить с ума от того, что его жена — ее хорошая подруга.
Самодовольно улыбаясь своему отражению, Джей. Т. руками зачесал назад волосы. Выходит, она, как и большинство женщин, все знала заранее и давно хотела его. Да разве она не подтвердила это не более пяти минут назад! Он почувствовал, что начинает возбуждаться от одной только мысли о том, какой она была в постели.
Неожиданно в его памяти промелькнуло мимолетное видение, воспоминание о том далеком времени, когда они с Лилиан только поженились. Тогда, жаркими августовскими ночами, они часами занимались любовью, утопая в собственном поту; когда все свершалось, он оставался лежать на ней, мыча от изнеможения, но жаждал продолжения и слышал ее крики, ее гортанный, мало похожий на человеческий стон, который издавала женщина, полностью растворившаяся в сексе, — и это давало ему ощущение силы. Но это было давным-давно, задолго до того, как Лилиан родила Карлин и приобрела лишних сорок фунтов, задолго до того, как превратилась в маленькую толстую хлопотливую курицу, вечно кудахтавшую о доме и волновавшуюся по поводу всякой ерунды, задолго до того, как он потерял к ней интерес.
Он понял, почему это смутное воспоминание сейчас вернулось к нему, в постели Кит давала ему то же ощущение силы, здесь он главенствовал, а она нуждалась в нем. «Кстати, что там с ее мужем? Очевидно, Леонард больше не удовлетворял Кит, а может быть, и никогда не удовлетворял. Или, возможно, — подумал он самодовольно, — ей просто никогда не было так хорошо, как со мной». Он сделал наклон к пальцам ног и почувствовал в теле приятную упругость. Всегда оставлять дам, пока они улыбаются, — таков был его девиз.
По другую сторону двери на двуспальной кровати лежала Кит, вцепившись в тонкую сероватую простыню и уставившись в потолок. Скверная ситуация, очень скверная. И какой смысл снова напоминать себе, что не нужно было этого начинать.
Она чувствовала, что попалась в любовную ловушку и — что еще хуже — сломлена бременем собственной вины. Наташа все видела. Ребенок не должен знать такого о своей матери и к тому же держать это в себе.
Она прикрыла глаза, вспомнив, с каким гневом и болью Наташа смотрела ей в лицо. «Не много ли я требую от ребенка, заставляя ее разделить со мной этот грязный секретишко? — подумала Кит, неловко приподнимаясь. — Если бы я могла быть ей лучшей матерью… Но это совсем другая проблема. Вопрос в том, что произойдет сейчас. Раскрыть все Леонарду — значит погубить его, это невозможно, — безнадежно решила она, нахмурившись, — значит я должна
