Роби с беспокойством огляделся. В пещере было сумрачно, и оболочка умело извлекла фонарик, пристегнула его к запястью и зажгла. Роби поводил вокруг лучом, отстраненно поражаясь низкой разрешающей способности и ограниченному полю зрения человеческих глаз.
Кейт была где-то внизу, и воздух у нее кончался так же быстро, как у него. Роби пробивался в глубину рифа. Теперь его явно старались остановить. Наносборка — естественное явление для рифа, растущего на выжатых из морской воды минеральных соединениях. Он выращивает органические шарниры, встраивает в свою инфраструктуру глубоководные мускулы. Роби застрял в гуще коралловых ветвей, и чем больше бился, тем сильнее запутывался.
Он перестал вырываться. Так он ничего не добьется.
У него еще оставался узкополосный канал связи с ботом. Как он раньше об этом не вспомнил? Глупые мясные мозги, в них нет места для настоящих мыслей. И с какой стати он так перед ними преклонялся?
— Роби? — передал он своей копии, оставшейся на поверхности.
— Наконец-то! Я уже забеспокоился! — Собственный голос, искаженный всепоглощающей тревогой, показался ему кудахтаньем наседки. Такими, верно, видятся людям все азимовисты.
— Какое расстояние от меня до Кейт?
— Она совсем рядом. Разве ты не видишь?
— Нет, — сказал он. — Где?
— Над тобой, меньше двадцати сантиметров.
Ну конечно, он не видел! Его направленные вперед глаза смотрели только перед собой. Задрав голову, он сумел рассмотреть кончик ласта Кейт. Потянул за него изо всех сил, и она испуганно взглянула вниз.
Она, так же как он сам, попалась в коралловую клетку, в гущу кальцитовых ветвей. Она изогнулась, сблизив лицо с его лицом. Отчаянно изобразила знак: «Воздух кончается», резанув себя ребром ладони по горлу. Инстинкт человеческой оболочки возобладал, и он, отстегнув свой аварийный патрубок, сунул ей в руку. Она вложила мундштук в рот, нажала кнопку продува от воды и жадно задышала.
Он повертел у нее перед маской счетчиком, показывая, что у него тоже стрелка на красном, и она стала дышать осторожнее.
Кругом теперь звучали голоса кораллов. От них болела голова. Какая глупость — физическая боль. Теперь, когда повсюду гудели эти низкие угрожающие звуки, ему нельзя было отвлекаться. А боль мешала думать. А кораллы смыкались, вцепляясь в его гидрокостюм.
Руки-ветви были оранжевые, красные, зеленые, с прожилками наносборочного узла логистики, выступающими в воду. Теплые на ощупь даже сквозь перчатки, они тянулись к костюму тысячами полипов. Роби взглянул на стрелку, ушедшую далеко за красную черту, и выругался про себя.
