Женщина заговорила первой. Голос ее чуть дрожал, но на лице застыла холодная, непоколебимая решимость.
- Поллин, я должна сказать тебе прямо: я ухожу от тебя.
- Что случилось? - Поллин почувствовал, что бледнеет.
- Ничего.
Далма направилась к двери.
Поллин вскочил с кресла, точно подброшенный катапультой.
- Далма, родная, - произнес он срывающимся голосом, пытаясь удержать жену за плечи. - Скажи мне, что все-таки случилось?
- Абсолютно ничего, Поллин, - ответила женщина, не глядя на него. - Я ухожу... потому что мы с тобой не пара. Мне все это не под силу, я старею.
- Далма, дорогая моя, но ведь все это было известно нам заранее... И потом ты же знаешь, что я люблю тебя и буду любить...
- Да, знаю. И после моей смерти станешь наведываться к урне с моим прахом... точно так же, как сейчас навещаешь своих прежних жен. Нет, Поллин, я этого не хочу. Лучше мне уйти.
Поллин стиснул ее руку.
- И ты бросаешь меня в такую минуту... - проговорил он медленно, словно обращаясь к самому себе.
- Пусти меня, - женщина попыталась высвободиться, - нет никакого смысла тянуть дальше...
Поллин выпустил руку жены.
- Далма... а как же наши дети?
- Дети?.. - Далма окинула Поллина язвительным взглядом. Да они скоро обгонят тебя. Чего ты от них ждешь? Они и не воспринимают тебя как отца... - У нее прорвались долго сдерживаемые горькие слезы. - Даже надо мной они посмеиваются, зачем я вышла замуж за эту живую мумию...
- Далма, выслушай меня! - Поллин хотел обнять жену.
- Оставь меня в покое! - с досадой бросила женщина и, оттолкнув его, выбежала из комнаты.
"Вам грустно? У вас плохое настроение? Примите психовитал, и жизнь опять улыбнется вам!" - слышался назойливый текст телерекламы.
Поллин повернул голову и успел захватить кадр: актриса с лучезарной улыбкой протягивала зрителю зеленую коробочку этого волшебного снадобья.
К полуночи двое мужчин коротали время у стойки бара.
Сквозь матовое затенение на потолке просачивался мягкий красноватый подсвет, наполняя овальное помещение бара приятным полумраком и уютной теплотой. Кроме этих двух мужчин все танцевали, оркестр, поддавшись общему приподнятому настроению, играл вот уже час без перерыва.
Горд, не скрывая скуки, томился разговором. Он ритмично покачивался в такт музыке, с завистью поглядывая на танцующих. Стоило кому-то из них посмотреть в сторону сидящих, как Горд с улыбкой кивал и поднимал свой бокал с виски.
- Постарайся понять меня, Гори, - в третий раз повторил Поллин и одним духом опрокинул в себя виски.
