– Что будем делать, Ори? – прошептал Сёрин.
– Ждать.
Они увидели, как старший самурай поднял руку.
– Остановитесь! – выкрикнул он и коротко кивнул головой, как предписывал этикет при обращении вышестоящего к нижестоящим. – Имеете ли вы разрешение на проезд в ночное время? Если да, пожалуйста, предъявите ваши бумаги.
Ори обуяла ярость, когда он увидел неприкрытое высокомерие на лице офицера гайдзинов, который остановился шагах в десяти от заставы, крикнул что-то на своем странном языке и повелительным жестом приказал самураям убрать заграждение, не спешившись и не поклонившись в ответ, как того требовали приличия.
– Как вы смеете быть столь грубым! Уезжайте! – сердито выкрикнул самурай, не ожидавший подобного оскорбления. Он махнул драгунам рукой, показывая, чтобы они удалились.
Офицер гайдзинов отрывисто отдал какой-то приказ. Его люди тут же скинули карабины с плеч, навели их на самураев и после короткого второго приказа произвели дисциплинированный залп поверх голов. В следующую секунду они перезарядили карабины и на этот раз прицелились прямо в стражников – раньше, чем звук первого залпа успел замереть вдали, оставив после себя глубокое зловещее молчание, заполнившее все вокруг.
Сёрин и Ори не могли прийти в себя от удивления. Во все времена ружья заряжались порохом и пулей только с дула.
– Эти ружья заряжаются с казенной части, новыми патронами, – возбужденно зашептал Сёрин. Ни тот, ни другой никогда еще не видели этого самого последнего изобретения, лишь слышали о нем. Самураи на дороге были потрясены в равной степени. – Ииии, ты заметил, как быстро они перезарядились? Я слышал, солдат с таким ружьем может без труда произвести десять выстрелов против одного с обычным.
– Но ты обратил внимание на их дисциплинированность, Сёрин, и на выучку их лошадей, ведь те почти не шелохнулись!
Офицер гайдзинов вновь высокомерно показал рукой, чтобы им открыли путь. Вид его не вызывал сомнения, что если приказ не будет выполнен немедленно, все самураи умрут.
– Пропустите их, – распорядился старший самурай.
Офицер драгун с презрительной миной пришпорил лошадь, внешне не ведая страха, его хмурые солдаты двинулись следом, держа карабины наготове. Ни один из них не приветствовал стражников и не ответил на их вежливые поклоны.
– Я немедленно доложу об этом и потребую извинений! – звенящим голосом произнес старший самурай, взбешенный их оскорбительным поведением, но стараясь не показать этого.
