- А как ты все-таки говоришь?
Мяфа снова начала зеленеть и покрываться рябью, однако и на этот раз сдержалась.
- Неужели так важно, как я говорю? Мне кажется главное, что я мыслю.
- Конечно, конечно, - поспешил согласиться Михаил. - Мы вовсе не хотели сказать ничего обидного.
- Я не обиделась. Но давайте спрячемся - сюда идут люди, - сказала Мяфа и поспешно начала перетекать вглубь зарослей сирени, отделенных от львиного постамента неширокой дорожкой.
Ребята последовали за ней.
- Вот хорошее место, ниоткуда нас не видно, - остановилась Мяфа.
Ребятам, присевшим на корточки, чтобы как-то поместиться под кустами, место показалось не слишком удобным, но спорить они не решились.
- Ну-ка, взгляните, в таком виде я вас меньше смущаю? Теперь не будете отвлекать меня вопросами?
Ребята, застыв от удивления, смотрели на Мяфу - посреди нее вдруг появилось некое подобие рта, открывавшееся и закрывавшееся по мере того, как она говорила.
- Да-а-а, - растерянно протянул Витька, а Михаил попросил:
- А нельзя ли, чтобы еще глаза появились? Приятно разговаривать, глядя собеседнику в глаза.
- Глаза - зеркало души, - согласилась Мяфа, и почти тут же надо ртом появились два глаза. Круглые, без ресниц, но с веками. - Какого цвета глаза вы предпочитаете?
- Карие! - выпалил Витька, сам имевший шоколадные глаза.
Михаил хотел сказать, что ему больше нравятся серые, как у него самого, у мамы-Худоежкиной и папы-Худоежкина, но промолчал. В самом деле, если у тебя серые глаза, светлые волосы и курносый нос, это еще не значит, что и у других все должно быть точно таким же.
Глаза у Мяфы из красноватых стали коричневыми, и Витька удовлетворенно улыбнулся.
- Ну а теперь давайте перейдем к серьезному разговору.
Ребята согласно кивнули, не отводя завороженных взглядов от Мяфы, все тело которой представляло теперь как бы одно большое лицо. "Настоящий Колобок", - подумал Михаил, но вслух этой мысли благоразумно не высказал.
- Так вот, показаться я вам решила, когда услышала разговор про исчезновение львов. Мне стало ясно, что вас это исчезновение волнует почти так же, как меня. Ведь это правда, оно волнует вас?
- Еще бы! - подтвердил Витька. - Да лучше бы у меня дневник из портфеля пропал!
При этом заявлении Михаил едва ж рассмеялся. Если бы у Витьки среди года, а особенно в конце четверти, пропал дневник, тот был бы только рад. Однако удержался Михаил от смеха не только потому, что боялся обидеть Мяфу, а обидеть ее ничего не стоило, но и потому, что сейчас Витька говорил искренне. Ему действительно было неприятно, что львы пропали, а про дневник он просто так ляпнул. Им так долго внушали, что дневник - это их главный документ и едва ли не самое ценное в жизни, что фраза о нем вырвалась у Витьки совершенно автоматически.
