– Что? – спросила она меня.
– Ничего, – ответил я.
– Как ничего? А я убрала вашу комнату, как для светлого праздника. А вы идете такой скучный. – И она тоже хотела сделать скучную мину, но никак не могла.
Я поблагодарил ее за внимание и просил в комнату. Она так детски-непритворно [стала] утешать меня, что я не утерпел, расхохотался.
– Ничего еще неизвестно, экзамен еще не кончился, – сказал я.
– Так зачем же вы меня обманули, бессовестный! Если б знала, не убирала и комнату. – И она надула розовенькие губки. – У Михайлова, – продолжала она, – небось я не убрала. Пускай себе с своим мичманом валяются, как медведи в берлоге, мне какое дело!
Я поблагодарил ее за предпочтение и спросил ее – будет ли она рада, если Михайлов медаль получит, а я нет.
– Я ему руки переломаю. Глаза выцарапаю. Я его убью до смерти!
– А если я?
– Я тогда сама умру от радости.
– За что же мне такое предпочтение? – спросил я ее.
– За что?… За то… за то… что вы меня обещалися зимою грамоте учить…
– И сдержу слово, – сказал я.
– Идите же в Академию, – сказала она, – и узнайте, что там делается, а я вас подожду в коридоре.
– Зачем же не здесь? – спросил я.
– А если придет мичман, что я тогда буду делать?
«Правда», – подумал я и, не говоря ни слова, вышел в коридор. Она замкнула дверь и ключ спрятала в карман.
– Я не хочу, чтобы они без вас вошли в вашу комнату и что-нибудь испортили. – «С чего она взяла, что они у меня что-нибудь испортят, – подумал я, – так просто, детский каприз».
– До свидания! – сказал я, спускаясь по лестнице. – Пожелайте мне счастья.
– От всей души! – сказала она восторженно и скрылась. Я вышел на улицу. Я боялся войти в Академию. Академические ворота мне показалися разинутою пастью какого-то страшного чудовища. Побродивши до поту на улице, я перекрестился и пробежал в страшные ворота. Во втором этаже, в коридоре, как тени у Харонова перевоза, блуждали мои нетерпеливые товарищи. В толпу их и я вмешался. Профессора уже прошли из цыркуля в конференс-зало. Ужасная минута близилась. Андрей Иванович (инспектор) вышел из круглой залы, я ему первый попался навстречу, и он, проходя мимо меня, шепнул мне:
– Поздравляю.
Я в жизнь свою не слыхал и не услышу такого сладкого, такого гармонического звука. Я стремглав бросился домой и в восторге расцаловал мою соседку. Хорошо еще, что никто не видел, потому что это было на лестнице. Хотя я здесь ничего предосудительного не вижу, но все-таки слава Богу, что никто не видел.
