– Аминь! – произнес он, закончив читать молитву.
Дети священника, сотни раз присутствовавшие при этой процедуре, знали, что это сигнал к ее окончанию, а значит, и к свободе.
– Ella, ella… – схватив Эви за руку, они потянули ее за собой, приглашая поиграть, пока взрослые обсуждают детали свадебной церемонии.
Все согласились с тем, что свадьба будет простая и традиционная. Пресвитера – так в Греции называют жен священников – предложила сплести брачные венцы из полевых цветов, растущих на острове.
– Это будет очень красиво и символично, – настаивала она, качая на колене малыша, самого младшего из пяти детей.
– Мы получили свидетельство о крещении, – добавил отец Николаос, – и рады приветствовать твоего жениха в нашей церкви. Замечательно, что вы решили заключить брак в доме Христа. – Его широкую улыбку не смогла скрыть даже густая щетинистая борода.
У жены священника были длинные каштановые волосы, уложенные сзади в аккуратный пучок.
– Дафна, оставайтесь на обед, – предложила она, а малыш заворчал и протянул ручки к отцу.
Отец Николаос наклонился и забрал сына. Малыш тут же поднял пухлую ручку, потянул отца за бороду, и оба они зашлись от смеха. Пресвитера наблюдала за ними с умиротворенной улыбкой.
В этот миг Дафне захотелось остаться. Отец Николаос и Пресвитера располагали к себе. На первый взгляд у Дафны не было ничего общего с простым священником и его милой уставшей женой. Ее жизнь в мегаполисе и взгляды отличались от того, как, в соответствии с церковными правилами и обычаями, проводила свои дни эта благочестивая семья. Дафна чувствовала, что они огорчатся, если узнают, что она редко посещает церковь, а для Эви суть Пасхи в том, что в воскресенье приходит пасхальный заяц. О том, что это великий религиозный праздник воскрешения Христа, она не знает. А если рассказать отцу Николаосу и Пресвитере, что Эви не причащали с момента крещения, они наверняка придут в ужас. Здесь, как и во всех православных храмах Греции по всему миру, по воскресеньям дети с родителями послушно выстраивались в очередь перед священником за своей порцией еженедельного духовного витамина: хлеба и вина для причастия. Раз-два, раз-два, священник набирает в золотую ложку вино из потира и вливает его в рот ребенку. И дело не в сомнениях Дафны, что божественная сила причастия уничтожает микробов. Она верила и была готова участвовать в этом обряде. Но реальные условия жизни матери-одиночки сделали ее прагматичной. Стоило Эви заболеть, пусть даже обычной простудой, из-за которой ей приходилось остаться дома, как жизнь Дафны превращалась в хаос. И она уже давно решила для себя, что, пока причастие проходит по старинке и не является безопасным с точки зрения санитарии, оно останется еще одним воспоминанием из ее греческого детства, с которым не стоит знакомить Эви.
