, подкладывая несколько тонких щепок под большое полено. Потянувшись к стопке старых пожелтевших газет, лежавших в корзине за печкой, она сунула парочку в топку, чиркнула большой деревянной спичкой о затертую черную полоску на коробке и разожгла огонь.
– Да, думаю, это нервы, – Дафна улыбнулась бабушке и, сняв платок, положила его ей на плечи. Морщинистое лицо женщины осветилось широкой благодарной улыбкой.
– Yia-yia…
Бабушка взяла маленькую медную briki[34], сахар, кофе и бутылку с водой.
– Ne, Дафна mou… – Она зачерпнула полную ложку темного молотого кофе и размешала ее в маленькой блестящей турке.
– Yia-yia, откуда ты знаешь Янни? Почему я совсем его не помню? Я ведь знакома со всеми на этом острове.
– Ne, koukla, нас уже не так много осталось, так что, конечно, ты знаешь всех. Но Янни… Ах, Янни… – вздохнула бабушка, уставившись на огонь. – Нет, Дафна, ты не знаешь его семью. А я была знакома с его бабушкой и мамой. – Она добавила немного сахара в briki и, размешав, поставила кофе на металлическую решетку над открытым огнем.
– Но почему я никогда его не встречала? – спросила Дафна, садясь и подтягивая колени к груди. Из-под ее тонкой ночной сорочки теперь выглядывали лишь пальцы ног с ярким лаком на ногтях.
– Ах, Дафна mou, семья Янни уехала отсюда много лет назад. Он вырос в Афинах, а не здесь, поэтому ты его не помнишь! – Yia-yia сняла турку с огня как раз в тот момент, когда пена поднялась и готова была перелиться через край.
– Янни впервые появился здесь всего несколько лет назад. В отличие от тебя, в детстве он не приезжал на остров, но любит его не меньше, чем ты или любой из нас! – Бабушка разлила крепкий кофе в две маленькие чашки и протянула одну Дафне.
– Он образованный человек, а не рыбак с рождения, как все остальные мужчины на острове. Он посещал лучшие школы, потом колледж… как и ты. Но остров позвал его.
Дафна поднесла чашку к губам, глядя на бабушку, которая держала свой кофе в ладонях, согревая пораженные артритом суставы.
– Он нашел меня в первый же день. Пришел сюда, как только прибыл на остров. Его yia-yia рассказывала ему обо мне и о нашей давней дружбе. Он вошел в эту калитку, я сделала ему kafe, мы сели за стол и разговаривали, как мы с тобой сейчас. Когда он допил кофе, я взяла его чашку и, посмотрев на осадок, увидела, что на сердце у него лежит тяжкий горестный груз. А потом я перевернула ее и увидела его сердце, чистое и светлое, совсем не похожее на сердца тех мужчин, которым мне доводилось гадать. И в тот день я увидела еще кое-что, чего никак не ожидала, – продолжала она рассказывать. – Очень отчетливо, словно днем, я увидела его чувства и мысли. И эти линии, прямые и четкие, пересекались в одном месте, здесь, на Эрикусе. Заглянув в его чашку, я сказала ему, что на этом острове он найдет то, что искал все это время. Именно здесь линии сердца и ума сливаются в одну.
