«Не только свои, говоришь… Уж не собрался ли ты, достойный делец, обобрать кого-то из своих друзей? Или посмел все же бросить взгляд на казну? Или у тебя есть еще кто-то из богачей на примете, кроме твоего несчастного халифа?»
Казначей наконец умолк.
– Я передам твое послание слово в слово, уважаемый, – поклонился посланник и встал. – Думаю, эти более чем разумные мысли понравятся моему нанимателю, почтенному Мехмету-ага. Думаю, что, если он сочтет твое предложение разумным, ты будешь первым, на кого подобная практика станет распространяться… Ибо лишь настоящие деньги способны вызвать к жизни достойных богатеев…
Казначей расцвел.
– О да, уважаемый, это так верно!
– Прощай же, достойный казначей! Я спешу к своему нанимателю, чтобы передать твои слова незамедлительно. Надеюсь, что вскоре смогу тебя порадовать наградой за радение о нашем общем деле.
– Благодарю тебя за эти слова, почтеннейший! И буду с нетерпением ждать твоего появления!
Посланник шел по улице. Лицо его озаряла улыбка, которую правильнее всего было бы назвать язвительной.
– Ах, глупец, глупец… Неужели ты и в самом деле думаешь, что твои капиталы помещены в торговлю или в ремесла? Неужели считаешь, что одному тебе могут приходить в голову такие отвратительные жульнические мысли? Плохо же ты знаешь моего уважаемого хозяина Мехмета-ага! Он давно уже поступает только так. Он мудр и потому знает, кому какой процент назначить, кому платить исправно, а кого заставить томиться в ожидании, вынуждая подсчитывать гроши, которых он так никогда и не увидит…
Показался постоялый двор, где остановился посланник.
– Но вот то, что ты решил запустить руку в казну, моему хозяину понравится, клянусь всем золотом мира!
– Успешным ли был твой путь, уважаемый Ахматулла?
– О да, мой добрый друг.
– И харчевню ты нашел без труда?
– Ты все так понятно объяснил, почтеннейший. Но о чем мы будем говорить в этом странном месте?
Первый советник, почтенный Хазим[1], в очередной раз оправдывая свое имя, оглянулся по сторонам.
– Не торопись, почтенный Ахматулла. Ты все узнаешь, думаю, совсем скоро. Нам следует дождаться лишь Исмаила-ага, уважаемого Саддама, и Сулеймана-оглы.
Ахматулла, смотритель заведений призрения прекрасной страны Аль-Миради, взглянул на собеседника более чем внимательно.
– Ты, достойный первый советник, приглашаешь в эту вонючую забегаловку меня, казначея, верховного судью и уважаемого звездочета… Не проще ли было нам побеседовать в тепле и уюте дивана?
