– Почему-то, друг мой, – Инсар неодобрительно покачал головой, – мне кажется, что этот мышонок здорово наподдал тебе.
Алим ощупал лицо.
– Ты прав, мой друг, мы немного повздорили… Но я-то все равно смог доказать, что он просто никчемная серая мышь…
Юноша старался, чтобы голос его звучал беспечно. Но обмануть он мог кого угодно, только не Хусни. Пока ее приятели препирались, она подошла к Алиму и накрыла ладонями его лицо. Миг – и царапины с синяками пропали.
– А теперь отправляйся к наставнику, глупец, и расскажи, что там было на самом деле! Да не мешкай!
Юноша благодарно коснулся губами руки девушки.
– Повинуюсь, о мудрейшая…
– Иди уже, болтун!..
В сердце Хусни поселилась тревога. Слишком много с самого утра было дурных знаков, слишком заметными они были. В ближайшее время должно было случиться что-то более чем неприятное, более чем пугающее… Но что именно, девушке пока было неясно.
Инсар почувствовал тревогу девушки, но истолковал ее совершенно превратно. Собственно так, как истолковывал обычно: он подумал, что Хусни окончательно отдала предпочтение болтуну Алиму.
– Не стоит тревожиться об этом глупце, прекраснейшая. Наверняка споткнулся у полуденных ворот…
Девушка покачала головой.
– Наверняка. И при этом рассадил себе оба колена и успел украсить спину сотней кинжальных ударов.
Да, Хусни в своем деле была лучшей – она видела раны на теле человека даже под бронзовыми латами. А уж указать, чем болен человек и сколь долгий срок ему отмерен, могла и с закрытыми глазами.
Инсар прикусил губу. Противник вновь оставил его позади… Она опять беспокоится об Алиме и не верит не только в его, Инсара, чувства, но и в то, что лучшим он пытается стать именно ради нее.
«Ну что ж, глупая девчонка, у тебя еще будет время изменить свое мнение. А сейчас послушаем, что тебе пригрезилось в сегодняшнем дожде…»
Инсар много раз уже ловил девушку этой простой уловкой – он делал вид, что ему совершенно неинтересно, и что было, и что будет дальше. И болтушка сама рассказывала ему и о том, что уже случилось, и о том, какими последствиями грозит любое из упомянутых событий. Однако сейчас все было иначе – девушка молчала.
Более того, она вовсе не смотрела ни в лицо собеседнику, ни в окно. Сероглазая красавица задумалась столь глубоко, что не заметила бы и вспышки молнии перед собственным носом. Раньше Черного Магрибинца это пугало, потом он привык… А потом опять отвык… Отвык, когда понял, что во время таких размышлений девушка погружается в мировой эфир столь глубоко, что судьба ее бренного тела вовсе перестает ее волновать. Инсара же волновала судьба именно ее тела, желаннее которого на свете для него ничего не было. Мудрость и магическая сила при этом его не беспокоили совершенно – да и зачем они столь прекрасной девушке.
