– Вы ее возьмете? – прямо спросил он Маму.
– Вот выздоровеет, тогда и посмотрим.
Ему не понравилось это «посмотрим», но взрослые громко заговорили и не дали уточнить вопрос. Мама принялась застегивать на нем какую-то незнакомую куртку.
– Я могу повидать ее сейчас? – осмелился он, уже одетый.
– Русалочка спит, не надо тревожить.
Смахнув что-то со щеки, Альбина Николаевна поцеловала его на прощание.
Принц смотрел в заднее окно машины на грустно повисшие головки подсолнухов. Они выросли летом на том месте, где он рассыпал семечки, принесенные когда-то Русалочкиным отцом.
«Жигули» выехали за ворота детдома. Принц молчал, Мама тоже молчала. Он понял: она знает, как ему больно.
– Ты плачешь? – забеспокоилась она, поднимаясь с ним за руку по лестнице, и только тут он заметил, что не может остановить слез. Они капали на ворот новой куртки, противно теплые и соленые. Мама вытерла платком его лицо:
– Не плачь, мой мальчик.
Она назвала его, как бабушка. Обняв Мамину узкую талию, он уткнулся ей в грудь и разрыдался.
