Куин не понимала, что заставляет ее откровенничать с этим мужчиной. Возможно, сработал эффект случайного попутчика. Привычная сдержанность изменила ей.
Эйден смотрел на нее с нежностью и даже сделал невольный жест, словно желая погладить ее по щеке.
– Пойми меня правильно… – Она снова зашагала вперед. – Кроме сыновей, у меня есть друзья, коллеги. Меня не назовешь несчастной. Но я устала одна принимать решения, даже самые простые. Например, позволить ли Робби смотреть матч по регби поздним вечером в субботу, идти ли жаловаться в школе на плохой почерк Чейза или что-то другое. Мне хочется спросить совета у близкого человека, даже если мы разойдемся во мнениях. – Она смутилась. – Извини, что нагружаю тебя своими проблемами…
– Мама!
Вопль Чейза и крик Робби заставили ее стремительно обернуться. Мощный всплеск адреналина проник в каждую клетку. Куин в страхе бросилась к калитке.
Кровь. Чейз в воде в луже крови.
Куин безуспешно дергала дверцу, пальцы скользили по щеколде.
– Откройся! Откройся! – хрипела она.
Калитка не поддавалась.
В одно касание Эйден перемахнул через забор, не сбавляя темпа, метнулся к бассейну, прыгнул в воду и прижал Чейза к груди.
– Все в порядке! – крикнул он.
Как по волшебству, калитка распахнулась, и Куин бросилась навстречу Эйдену. выходящему из бассейна с мальчиком на руках. Кровь капала на бетонные плиты. Она протянула руки к сыну, но Эйден подтолкнул ее к скамейке, где были сложены полотенца и одежда, и только потом посадил ей на колени ребенка. Куин прижала к себе рыдающего Чейза, баюкая и бессвязно утешая, в то время как Эйден пытался остановить сочащуюся из ранки над бровью кровь.
Стараясь унять бешеный стук сердца, Куин смотрела в лицо Эйдена, чтобы понять по лицу, насколько серьезна травма. Эйден сохранял невозмутимое спокойствие. Ужас сковал ее. Если Чейз серьезно ранен, это только ее вина. Господи, помоги!
Робби испуганно стоял рядом. Куин постаралась взять себя в руки.
– Как это случилось, милый?
Робби ковырял носком пол.
– Он… поскользнулся и ударился головой о бортик, потом упал в воду, – несмело сказал мальчик.
Значит, они продолжали бегать! Ей надо было лучше следить за сыновьями, а не изливать душу случайному человеку только потому, что впервые за много месяцев кто-то проявил сочувствие.
Эйден выпрямился.
– Что? – тихо спросила она.
– Завтра у него будет огромная шишка и синяк, может, ночью поболит голова, но ранка неглубокая, зашивать не надо.
