Мы были переполнены впечатлениями и хотели видеть светлые стороны жизни. Хотя местный Совет и матросские комитеты на кораблях мешали офицерам выполнять свои функции и подрывали боеспособность флота, в целом моральное состояние матросов и солдат по сравнению с тем, что мы наблюдали на севере, казалось нам отличным. Во взаимоотношениях офицеров и подчиненных здесь не было той острой личной неприязни, которая так бросалась в глаза в Петрограде.
Мы делились впечатлениями от наших наблюдений со старшими офицерами, но те задумчиво покачивали головой и предупреждали нас, что худшее может случиться в любую минуту. Их предчувствия оправдались очень скоро. Незаметно для нас грозовые тучи уже заволокли небо. Войска Корнилова двигались к Петрограду, и как гром в ясном небе прозвучало воззвание Керенского.
Неделей раньше царило необыкновенное затишье. Кораблю оставалось еще несколько дней стоять в сухом доке, и я вместе с двумя другими курсантами отдыхал после обеда в своей каюте. Володя читал книгу, я и Саша дремали в своих койках. Внезапно мы услышали за дверью топот бегущих ног и крики:
— Общее собрание! Все наверх!
На борту корабля происходило что-то необычное. Мы с Сашей спрыгнули с коек и спешно натягивали ботинки, Володя же открыл дверь. Мимо прошла спешившая группа матросов, возбужденно переговаривавшихся.
— Что случилось? — спросил Володя.
Один из матросов, высокий, худой кочегар с черными разводами на лице, остановился перед дверью.
— Царские офицеры показали наконец свое нутро! — В его словах звучала угроза. — Сукин сын Корнилов оказался предателем!
Я заметил со своего места, как напряглась спина Володи, затем последовал его спокойный, размеренный голос:
— Революция или нет, говорить так на борту корабля о Верховном главнокомандующем нельзя! Я доложу о вас капитану и матросскому комитету, тогда посмотрю, что с вами будет!
Последовала секундная пауза, затем матрос хрипло произнес:
— Значит, и ты один из них!
Неожиданно он повернулся и крикнул другим матросам:
— Здесь один из сволочей предателей, задумавших всадить нож в спину революции! Надо с ним кончать! За борт его!
Матросы бросились к двери. Мы с Сашей рванулись вперед, чтобы помешать им, но было уже поздно. С руганью и криками матросы тащили брыкавшегося и упиравшегося Володю по проходу между каютами.
Вдвоем мы ничего не могли сделать. Единственная надежда на спасение Володи заключалась в том, чтобы встретиться с матросским комитетом на палубе раньше толпы. Мы побежали в противоположном направлении, вверх по трапу, ведущему в корабельную столовую, где команда собиралась на общее собрание. Пробиваясь сквозь толпу, я видел через проем в бетонном полу сухого дока, как тащат Володю.
