По закрытии конференции Корнилов вернулся в Генеральный штаб и продолжил выполнение достигнутых договоренностей. Соответствующим приказом был вызван в Петроград кавалерийский корпус. Керенский, напуганный возможными последствиями и сомневавшийся в подлинных намерениях Корнилова, пошел на попятную в тот самый момент, когда самозваный эмиссар от Корнилова доставил ему невнятное послание о передвижении войск. Под предлогом того, что корпус, направленный в Петроград, возглавлял командующий, которому он особенно не доверял, премьер приказал Корнилову по телеграфу остановить переброску в тыл любых войск. Главнокомандующий, считавший, что любые отсрочки погубят весь план, и полагавший, что Керенский своим негативным отношением к командиру корпуса нарушает договоренность о невмешательстве правительства в дела армии, отказался отменить приказ о передислокации войск.
Керенский немедленно опубликовал оскорбительное воззвание, объявив Корнилова предателем. Он призвал на помощь всех руководителей Петроградского Совета, раздал рабочим ружья и боеприпасы, призывая их защищать город вместе с гарнизоном от наступающих контрреволюционных войск. Массы горожан, убежденные в том, что Керенский раскрыл заговор против свободы, возмутились. Солдаты Корнилова, верившие, что они посланы защищать Временное правительство от узурпаторов в лице Советов, не были готовы выдержать удар, нанесенный тем самым правительством, которое их послали спасать. Они утратили боевой дух, войска повернули назад без боя, а Корнилова и его помощников посадили под арест.
Вопрос остается открытым, почему Керенский пошел на попятную. Было это вероломством, или следствием его искренних убеждений, или просто реакцией запаниковавшего человека? Это мало интересовало националистов, которые до того времени оставались главной опорой правительства. Они осознали, наконец, что долгожданная возможность действовать пришла и ушла. Керенский нес, по их мнению, прямую ответственность за провал единственно реального плана по спасению России от бедствий анархии, и они не должны иметь с ним ничего общего, а также с правительством, которое он возглавляет.
Отдав себя на милость Советов и пойдя на открытый разрыв с теми слоями общества, которые поддерживали правительство, Керенский нарушил баланс сил. Советы превратились в реальную силу, а кабинет министров лишился всякой значимости. Однако Керенский не решился распустить правительство, которое без общественной опоры теряло всякий смысл. Не строил он также планов стать во главе организации Советов и наделить ее официальной исполнительной властью. Вместо этого он продолжал играть роль премьер-министра, хотя никто уже не обращал на него внимания.
