Но сегодня я предприму лобовую атаку на это возражение, позволив ему воспользоваться силой и преимуществом «своего поля». Я не буду говорить о частном случае, об англичанах и французах, а постараюсь разъяснить вопрос в общем виде: что если какой-нибудь стране посредством превосходства в какой-нибудь отрасли промышленности удается уничтожить иностранную конкуренцию в этой отрасли, то тем самым не делает ли она один шаг к доминированию над другой страной, а другой – к зависимости от нее; другими словами, не выигрывают ли оба народа от этой операции, и не больше ли выигрывает в данных случаях народ, побежденный в коммерческом соперничестве.
Если на каждый товар смотреть лишь как на возможность трудиться, то опасения приверженцев покровительства, конечно, совершенно обоснованны. Так, если бы мы стали рассматривать железо только в связи с добывающими его заводчиками, то в этом случае можно было бы опасаться, что конкуренция страны, где железо представляется безвозмездным даром природы, отнимает работу у заводчиков той страны, в которой мало железной руды и топлива.
Но не будет ли такое воззрение односторонним? Имеет ли железо отношение только к заводчикам-производителям? Разве оно не имеет никакого отношения к потребителям? Разве окончательное и единственное назначение его заключается только в том, чтобы быть произведенным? И если оно полезно не вследствие труда, необходимого для его производства, но по своим свойствам и многочисленным услугам, которые оно оказывает своей прочностью, ковкостью, то не следует ли из этого, что иностранцы не могут снизить на него цену, даже до невозможности продолжать производство железа у нас, не сделав нам больше добра в первом отношении, чем причинив зла – в последнем?
Заметьте, что есть множество предметов, производство которых, вследствие конкуренции иностранцев, пользующихся естественными выгодами своей страны, у нас невозможно, и в отношении к которым мы находимся действительно в положении, приведенном нами в виде примера о железе. Мы не производим у себя ни чая, ни кофе, ни золота, ни серебра. Но можно ли отсюда заключить, что наша промышленность, взятая в целом, уменьшилась вследствие этого? Нет, чтобы создать равную ценность, для приобретения этих предметов путем обмена мы тратим меньше труда, чем потребовалось бы для того, чтобы произвести их самим. Тем самым у нас остается больше труда для того, чтобы посвятить его удовлетворению других потребностей. Настолько же мы становимся богаче и сильнее. Все, что может сделать иностранная конкуренция, даже в тех случаях, когда определенная отрасль производства становится для нас безусловно невозможной, – это только сэкономить труд и увеличить наши производственные возможности. Неужели в этом явлении можно видеть путь к
