Это доказательство не имеет научного значения.
Из приведенного положения следовало бы заключить, что если бы потребление специального продукта, о котором идет речь, осталось без изменения или почти без изменения, то машина нанесла бы вред труду, но это не так.
Предположим, что в какой-нибудь стране все мужчины носят шляпы. Если бы благодаря машине цена на них понизилась наполовину, то отсюда еще не следует непременно, что стали бы носить вдвое больше шляп.
Скажут ли, что в данном случае часть народного труда осталась без дела? Да, это так по обыкновенному пониманию, но это не так по моему пониманию. Хотя в такой стране и не было бы куплено ни одной шляпой больше, однако весь фонд, сбереженный на заработную плату, остался бы неприкосновенным. То, чего пошло бы менее на приготовление шляп, осталось бы в экономии у всех потребителей и было бы употреблено на вознаграждение рабочих, оставшихся вследствие введения машин без работы и, таким образом, вызвало бы усиленное развитие других отраслей промышленности.
Таков общий порядок вещей. Я видел журналы, стоившие 80 фр., теперь же они стоят 48, а это составляет для подписчиков экономию 32 фр. Неизвестно, пойдут ли эти 32 фр. на журнальное дело, да в этом и нет никакой надобности, но вот что достоверно известно и что действительно необходимо – если они не примут именно это направление, то непременно примут какое-нибудь другое. Один воспользуется ими, чтобы выписывать больше журналов, другой – чтобы лучше есть и пить, третий – чтобы лучше одеваться, четвертый – чтобы иметь лучшую обстановку.
Итак, все производства солидарны между собой. Они образуют одно обширное целое, все части которого соединяются невидимыми каналами. То, что сбережено в одном производстве, идет на пользу всех остальных. Тут особенно важно понять, что никогда, безусловно никогда сбережения не действуют во вред труду и заработной плате.
Во все времена, и особенно в последние годы, мечтали о том, чтобы сделать богатство всеобщим посредством всеобщего кредита.
Я думаю, без преувеличения можно сказать, что с февральской революции парижская печать выбросила в общество более 10 тыс. брошюр, предлагавших такое решение социальной задачи.
Но это решение, увы, основывается на чистейшем оптическом обмане, если только оптический обман может служить основанием.
Обыкновенно начинают с того, что смешивают деньги с продуктами, потом бумажные деньги со звонкой монетой, и из этих-то двух смешений стараются вывести действительный факт.
