Когда заехали за угол соседнего дома, водитель притормозил на перекрестке, пропуская пешеходов. После прохода последнего машина продолжала стоять.
– Я уж думал, вы сбежать хотите от меня, мистер Верона. Вы совсем мало вещей с собой взяли. Ничего не забыли? Хотя возвращаться дурная примета, знаете. Поехали, Чак, – сказал, только что севший на заднее сиденье рядом с Джоном Трон, и похлопал водителя по плечу, – мы немного опаздываем.
Трон швырнул на заднюю полку бутылку виски, которую забрал из дома, и вынул из кармана пачку сигарет. Взял одну и предложил Джону. Он не стал отказываться, понимая, что придется теперь подчиниться.
– Вы не должны думать, что я вас принуждаю к чему-то. Просто разрешите мне сначала показать, как действительно обстоят дела, а потом предложу вам решать дальше. Поверьте, Джон, вы действительно необходимы. Возможно, даже больше чем все остальные.
– Остальные? Сколько нас? А вас? Что случилось?
– Давайте сначала приедем, – Трон спокойно разговаривал, понимая, что ему нужно завоевать доверие, и насильственные методы бессмысленны.
– Куда мы едем? – Джон курил в форточку, и не смотрел в сторону собеседника.
– На военный аэродром. Сегодня мы улетаем на другой континент. Туда, где мы нужны всему человечеству.
Это поразило Джона. Он был в смятении, как будто готовился к ответственной работе. От поражения новостью, ему захотелось курить, но сигарета кончилась. Трон протянул ему пачку, Джон вытащил одну сигарету и жадно затянулся. Свои сигареты тратить не хотелось. Верона открыл окно наполовину и смотрел на ночной Силвер Сити, наслаждаясь прохладой дождя, свежим, пронизывающим до слез ветром, огнями и темно-коричневым небом, которое сбрасывало на случайных прохожих свои водяные стрелы, расстреливая тело и душу. Когда они проезжали мимо моста, Джон взглянул с него и увидел небольшой памятник. В детстве он часто играл здесь и нацарапал на том самом памятнике свое имя, а рядом – его друзья сделали то же самое. Сейчас Джон видел себя ребенком, смотрящим на этот мост. Кто бы мог представить, что спустя годы, он поедет на машине и будет смотреть вниз, откуда смотрел на самого же себя, но только совсем давно. Джон подумал, он может больше никогда здесь не будет, и продолжал смотреть из окна. Его не смущали ни холод, ни призрачная ночь, ни потухшая десять минут назад сигарета.
