– Мне дали камень, не тебе. Ты не поймешь, что с ним делать. Вы женщины в таких делах не разбираетесь.
– Да ну? – Люси безразлично посмотрела на камень. – Ну вот выйдем наружу, я его тебе отдам. Пойдемте отсюда. Я думаю, никто не появится здесь больше.
Друзья отправились к выходу. Из двух комнат во всем доме невозможно было не выйти. Трон скрылся за дверью. Люси уже открывала дверь, когда Джон подошел к стене и жадно вцепился в нее руками.
Непреодолимое желание заполучить камень с волшебной стены поглотило разум Джона. Он не мог устоять перед соблазном дотронуться. Что-то успокаивало его, придавало сил и наделяло слабой эйфорией. Как наркотик, попавший прямо в душу. И ничто не могло быть важно сейчас – ни спасение мира, ни спасение друзей, ни Люси. Лишь прожигающая жажда стать этой стеной. И быть здесь всегда. Уродливые неровности очень точно повторяли контуры ладоней. Но внезапно Джон почувствовал, что сердце стало биться значительно медленней, и он понял в том нечто нездоровое.
Он отпрянул от стены и повернулся к двери. Люси стояла, по-прежнему, в дверях и настороженно посмотрела на него. Она не произнесла ни слова, лишь позволила Джону выйти первым.
Напряжение, которое возникло в дверном проеме, невозможно было не почувствовать. Тогда Верона произнес:
– Хорошие стены, прохладные. Я уже вспотел от этой всей истории.
– Ну да, ну да. Если хочешь об этом поговорить, я устрою тебе сеанс. Может, кое-что еще о тебе узнаем, – Люси улыбнулась и подмигнула бровями.
Он вспомнил ее сеансы, на которые Джон, может из любопытства, соглашался. Он не очень любил копаться в себе, точнее, вовсе не любил. Джон такой, какой есть. И он любил воспринимать себя как данность. Плохой, хороший – он Джон Верона. Это помогало ему жить и общаться с людьми. А Люси заставляла его вспоминать прошлое, становиться добрее, отзывчивее, мягче. Да разве он не был отзывчивым? Да Джон сама доброта! Резкость, придающая ему сил сражаться с этим миром, постоянно не нравилась психологу-стажеру, которой тогда была его девушка.
И вот сейчас, она отблеском прошлого стояла перед ним и просила его сделать ненужные, по его мнению, вещи – копаться в своей сущности. Пусть лучше это сделает Трон. До боли знакомый, родной. Как брат, или он сам в другом теле. Джону очень нравился лейтенант. Его прямота, целеустремленность и простодушие. У Вероны частенько в последнее время складывалось такое чувство, как будто он знал этого бравого солдата очень давно. Может, потому что ему часто приходилось работать с такими людьми как Трон. Джон не знал, но был беспредельно рад тому случаю, что именно с ним он встретился первым. С Люси он хотел увидеться. И даже очень. Но тогда, наедине, пришлось бы долго наверстывать упущенные годы.
