…Включите бравурный марш в своих головах! Вспомните о сталинских и гитлеровских парадах, пропагандирующих здоровое тело! Вот какое зрелище любо патриоту…
В общем, толкнул мне Поляков расовую теорию во всем блеске. Хотел донести до моих либеральных мозгов простую мысль: не будет никогда хохол русским, если только его на протяжении нескольких поколений не скрещивать с «истинными арийцами», вытравляя и разбавляя хохляцкие гены. Менталитет зависит от генов, и потому немцы — аккуратисты и педанты, а русские — от природы грязные свиньи.
Неужто прав был Гитлер?..
Но есть и другое мнение: Гитлер и Поляков — неправы. Этого мнения придерживается, например, профессор-историк Ракитов. Два слова о нем…
Анатолий Ильич Ракитов — гордость нации. Никаких других дефиниций для этого человека мне подобрать не удалось. Думаю, и вы со мной согласитесь, когда узнаете его поближе. Ракитову 80 лет, он профессор, доктор философских наук. До недавнего времени катался на горных лыжах. Вам кажется, это не удивительно? Правильно кажется, потому что я еще не все рассказал. У Ракитова болезнь Бехтерева. Это когда межпозвоночные диски закостеневают и позвоночник превращается в единый негнущийся столб. Обычно при такой болезни люди прикованы к постели. И Ракитов был бы практически обездвижен, если бы каждый день по нескольку часов не разминал, не массировал сам себе руки, ладони, плечи. Без этих ежедневных массажей уже через неделю он не смог бы рукой-ногой двинуть.
Ракитов наполовину глухой. В толстых дужках его очков спрятана пара слуховых аппаратов. А линз в очках нет, они ему не нужны: Ракитов слепой.
Если на одну чашу вселенских весов сложить несколько томов книг и статей, написанных, точнее, надиктованных профессором за всю жизнь, а на другую чашу весов положить револьвер, думаю, весы судьбы уравновесятся. Потому что если б не револьвер, всех этих трудов и научных званий просто не было бы…
Когда обычной московской ночью 1937 года чекисты пришли арестовывать старого большевика Илью Ракитова, его девятилетний сын Толя заплакал. Звук детского плача плохо подействовал на расшатанные нервы заплечных дел мастеров, один из чекистов вытащил наган и двумя ударами рукоятки по голове успокоил ребенка. С тех пор на голове профессора два шрама. Впоследствии к этим травмам добавилась контузия — во время войны московский мальчишка тушил зажигалки, и взрывной волной его скинуло с крыши на кучу песка. Жив остался. Но через несколько лет стали ухудшаться зрение и слух. Врачи сказали, что зрение вскоре пропадет совсем.
