— Ничего не понимаю, — пробормотала я. Эта история раздражала и коробила меня.
Роз, осыпая меня поцелуями, терпеливо объясняла
— Этот важный чиновник, человек весьма влиятельный и одаренный, хочет, чтобы его женой была женщина, в точности похожая на тебя лицом, телом, походкой, образом мыслей, чтобы она была иностранкой, француженкой, но ты сама его не интересуешь, и жениться на тебе он не собирается. Он хочет, чтобы его нынешняя супруга, к которой он привязан, взяла у тебя все, что я перечислила, и чтобы вы с ней поменялись, так сказать, оболочкой, это же пустяки!
— То есть я стану ею, а она — мной
— Именно так, но только снаружи, это все касается лишь той стороны, которая так понравилась большому начальнику, когда он тебя увидел.
Я недоверчиво и возмущенно отпрянула от Роз, но она вцепилась в меня и возбужденно, уже не скрывая лихорадочного нетерпения, зашептала
— Пожалуйста, сделай это ради меня, сестренка, миленькая, мне это очень нужно. Этот чиновник обещал, если я тебя уговорю, повысить моего болвана-мужа до своего уровня, самому-то ему никогда не продвинуться, я ж тебе говорила, и я так и застряну в чернавках, вечно буду торчать в этом дортуаре, а это, ты же видишь, стыд какой — я уже не молоденькая, и никакой надежды… Ты просто обязана, и ты это сделаешь, если в тебе есть родственные чувства, если ты любишь свою кузину, это же такие пустяки!
— Как это делается — машинально спросила я, и меня пробрал ледяной озноб.
— На самом деле все, конечно, не так уж просто, должно быть сильное желание, но никаких чудес тут нет достаточно смотреть и копировать. О, ты такая добрая, я так тебя люблю, да и что тебе стоит!
Обрадованная, Роз говорила чуть ли не в полный голос. Мне же от ее поспешной радости стало не по себе.
— Но мне-то зачем меняться — воскликнула я. — Пусть она берет все, что пожелает, а я останусь такой, как есть, и никакого обмена!
Роз ошарашенно привстала и уже не так задушевно, с расстановкой возразила
— Сама подумай, разве могут существовать два совершенно одинаковых человека — это нехорошо, неестественно. И как можно, чтобы супруга того чиновника, при ее-то положении, вдруг куда-то исчезла
Никогда в жизни никто не имел надо мной такой власти, как теперь Роз. Я была готова согласиться с чем угодно, лишь бы ее не обидеть, и закивала. Роз смягчилась и снова принялась мне рассказывать, как я ее осчастливлю, как она всю жизнь будет мне благодарна, а требуется от меня всего-навсего расстаться с собой, раствориться в другой женщине и взамен принять в себя ее.
