Говорят, если безумный нырнет в море, то чувствует себя нырнувшим в песок, а если нырнет в песок, чувствует, будто нырнул в море. Сейчас в некотором роде я чувствую себя подобным безумцем. Правда, я не уверен, от чего именно умру — то ли от воды, то ли от песка... Посмотрю вокруг одним глазом — вроде бы все есть, а гляну другим — пустота. Я даже не знаю, какой глаз видит вернее. И вряд ли кто из каракалпакстанцев знает это.
Наши предки говорили: «Хозяин, который хочет возблагодарить чем-то своего раба, выносит ему на дорогу все, а у раба, которому не хочет дать ничего, забирает последнее из рук». И у нас он все забрал из рук! Если бы мы не наблюдали все это своими глазами, тогда другое дело... Но ведь прямо на наших глазах, и более того — из-за нашего равнодушия, он отобрал и отдал другим воду и море. И я не считаю вовсе виноватыми тех, кто их взял. По-моему, те, кто просил воду, не говорили, чтобы эту воду дали им только за счет каракалпакстанцев. И нашу воду, и наше море отдали безумные руководящие посредники. Где они сейчас?.. В каких райских кущах обитают, а может быть, в раю? Эх, если бы этот светлый мир был вечным!..
Дедушка, вся моя душа переполнилась тоской сожаления... И закончить свое письмо, по-видимому, скоро не смогу. Невысказанное горе может превратиться в яд. Однажды ты мудро изрек: «Если быку ярмо кажется тяжелым, то он сваливает его на другого быка». Мы, каракалпаки, сегодня заняты лишь тем, что в наших бедствиях виним друг друга. А если быть до конца честными — все народы, входящие в состав большого государства, называемого СССР, находились под одним ярмом. Человек, вскормленный сырым молоком, всегда ищет свои ошибки в других.
Плутарх говорил: «Если сумеешь в других увидеть себя, ты не только полюбишь себя, но и сумеешь возненавидеть». Опираясь на эту мысль, пытаюсь увидеть в других себя, в других народах — свой народ... В таких случаях я начинаю часто потеть. Я ленивый, мои многочисленные родственники тоже ленивы, я полуграмотен, мои многочисленные родственники тоже полуграмотны. Я почему-то люблю плавать между легкостью и тяжестью, и все мои родственники тоже похожи на меня... Возможно, из-за этих качеств характера мы и попали в безысходное положение.
Да, все это, к сожалению, так, но я все же ищу для души успокоения. Предупреждал же Монтень: «Если кто выскажет о тебе нехорошие мысли, то все стараются поверить в это!»
Иногда предаюсь незрелым мыслям: воды, впадающие в Аральское море, могли бы и мы сами выпить до конца. Но ведь все «быки», кто был под общим ярмом, называемым СССР, пили эту воду. А воду распределял владелец большой сохи, куда впрягали всех нас. Главная наша вина была в том, что мы старались, чтобы лишний раз не поднимали на нас плетку. Прости, Дедушка, своего словоохотливого внука. Ведь и прадеды наши были наивными, доверчивыми. Спеющее на одной ветке яблоко не падает далеко от другого. Ты сам говорил это. Мы же тоже потомки наших прадедов. Самая большая наша глупость в том, что мы не знаем и половины своей истории. Последнее время мое сердце больше всего волнует чувство, что наше счастье потеряно небезвозвратно. Оно просто украдено. Если говорить правду, нам никто не завязывал глаза. Его украли при нашем попустительстве. И это чувство не покидает меня. Вот я и думаю, что оно если не сегодня, то завтра обязательно будет возвращено...
