Именно у них художественный элемент выступает особенно рельефно. По Шурцу,
[372] в алжирских береговых городах различие между жалкими проститутками европейского происхождения и танцовщицами Ouied Nail в этом отношении поразительно вели ко. Местные алжирские «алме» действительно в одно и то же время «артистки и куртизанки». До завоевания Алжира французами они играли большую роль во время придворных празднеств, которые устраивал алжирский бей. Женщины из гаремов смотрели на них тогда из лож с решетками.
[373] Мавританские проститутки Алжира часто выступают в качестве певиц.
[374]В Кордофане монополия проституции принадлежит главным образом классу красивых танцовщиц.[375] В Тунисе» алме» играют большую роль, но их берегут исключительно для магометан, в кофейнях и гаремах которых они выступают. Европейцам же приходится в большинстве случаев пользоваться еврейскими танцовщицами.[376] До царствования Футтей-Али-Хана главными представительницами проституции в магометанской Персии также были танцовщицы и певицы. Они и теперь еще встречаются там во всех провинциях.[377]
Главное представление восточных танцовщиц-проституток составляет своеобразный танец, так называемый «восточный танец» или «танец живота» (danse du ventre). В общем, танец этот считается подражанием движениям при соитии, «пляской сладострастия», апофеозом «триумфа любовного неистовства» и плодовитости. Дело доходит до крайней степени экстаза и самоотречения, которые сейчас же сообщаются зрителям, чем и достигается намеченная цель танца. Сообщения вполне надежных европейских очевидцев, как Диетерици,[378] Дюшен,[379] Урбан,[380] Верли[381] и др., однако, не вполне сходятся между собой относительно главнейших признаков танца живота. По Диетерици, собственно танцующей частью тела является туловище, причем танцовщицы обнаруживают необыкновенную гибкость; ноги же остаются во время пляски в покое. По Дюшену, ноги принимают участие в танце, и только верхняя часть тела пребывает в полном покое. По Урбану, все в танцовщице движется со страстным, трепещущим и напряженным кокетством, кроме ног, которые совсем не движутся или же движутся очень мало. Она часто остается в течение нескольких минут на одном месте, а движения туловища, груди, шейных мышц, головы отличаются в то же время то приятным оживлением, то настоящей конвульсивностью, настоящим бешенством. По Верли и Штоллю, в движениях участвует главным образом нижняя часть туловища, без особого участия со стороны ног. Музыкальный аккомпанемент – на первобытном ручном барабане, дудочке или древне египетской скрипке – отличается, по Урбану, весьма монотонным, усыпляющим характером, как и сопровождающее пляску пенье. Постепенно пляска и музыка переходят в более быстрый темп, так что плясовые движения становятся все быстрее, все возбужденнее. Клемм (а. а. О. VII, 127) говорит о «круговращательных» плясовых движениях абиссинской танцовщицы, весь костюм которой состоит из одного только камышового пояса. Шаванн (у Швейцер-Лерхенфельда, а. а. О., стр. 503) описывает пляску девушки улед-наил, как движения, которые начинаются сначала выше ног и распространяются отсюда по восходящей линии до верхней части тела, где достигают апогея своего развития. Затем они снова начинают убывать, становятся легче и спокойнее, пока, наконец, остается лишь едва заметное движение в голове и груди. Пароксизм этих движений «неприятен», это «взрыв вулканических страстей» и «вакхического безумия».
