Во время празднеств, устраиваемых в «цветочных лодках», содержатель борделя обязуется доставить каждому из участвующих гостей проститутку, которая развлекала бы его пением и музыкой и доставила бы ему половые наслаждения.
[433] Вечернее времяпрепровождение в такой празднично освещенной цветочной лодке в Китае описывает, на основании собственных наблюдений, Кнохенхауер:
[434]«Известны или, по крайней мере, часто упоминаются знаменитые цветочные лодки в Кантоне. Это плавучие рестораны и дома терпимости, празднично освещенные вечером различными лампочками; они расположены на реке друг подле друга и благодаря отражению тысяч огней в воде, действительно представляют волшебное зрелище. Нижние этажи этих высоких судов предназначаются для низших классов народа. Это публичные дома низшего разряда, в которых царит вольное, ничем не стесняемое обращение и большое оживление. Пространство, предоставляемое в распоряжение каждого, занимает не больше места, чем кровать в спальном вагоне железной дороги. А наверху в салоне веселится модный свет, золотая молодежь Кантона, предаваясь кутежу и слушая музыку. Внутреннее убранство чрезвычайно роскошно, с обильной, частью позолоченной, частью блестяще лакированной резьбой и прелестными шелковыми материями. И все это при изобилии света, распространяемого более чем дюжиной больших и ярко горящих керосиновых ламп.
Иностранцам не следовало бы упускать случая посетить такое цветочное судно, тем более, что в действительности эти салон-рестораны рассчитаны и на европейцев. Я был в таком ресторане в сопровождении нескольких европейских дам и мужчин из гонконгского общества. Мы сидели на открытой палубе, откуда открывался великолепный вид на реку, оживленную тысячью судов, на многочисленные празднично убранные цветочные лодки и, наконец, на миллионный город Кантон с его пагодами и храмами. Палуба здесь не имеет крыши, салон в этом месте открыт так, что вид расстилался прямо перед нами. Вокруг большого круглого стола сидело несколько знатных китайцев, ревностно занятых ужином. Позади каждого из них на том же стуле сидела певица; каждая из них, в свою очередь, имела позади себя служанку. Однако, едой и питьем ублажали себя одни только властители мира, а милые женщины должны были смотреть на них и время от времени увеселять компанию ноющим пеньем под аккомпанемент однострунной визгливой скрипки. Но в обществе царило чрезвычайное веселье. Трудно себе представить, как неудержимо весел может быть китаец во время попойки и остроумной беседы. В целом мире нет более приятного члена общества. Он всегда любезен и интересен, всегда готов шутить и острить».
