Айзек Вудворд набрал в грудь воздуху. Как будто целой ночи мокрого ада было недостаточно, еще этот лощеный щеголь явился испытывать его терпение. Так вот оно лопнуло.
— Сэр! — взревел он своим судебным голосом, настолько громким и резким, что на миг заставил замолчать даже тявкающий хор собак. — Я — магистрат Вудворд, прибывший из Чарльз-Тауна!
Бидвелл услышал. Он задохнулся от изумления, подавился последним глотком смеха и встал, потрясенно таращась на полуголый грязевой пирожок, который только что объявил себя магистратом.
Единственная мысль вонзилась в мозг жалом шершня: «Если они нам кого и пришлют, то психа какого-нибудь, вытащенного из ихнего местного дурдома!»
Он услышал стон совсем рядом. Веки у него задрожали. Мир — буря с ливнем, голос Бога, зеленая глушь во все стороны, попрошайки и магистраты, вредители яблонь, развал и разруха, как тени крыльев падальщика, — закружился вокруг него. Он шагнул назад, ища, на что опереться.
Не на что. Бидвелл свалился на улице Гармонии, голова наполнилась серым туманом, и он заснул, как в колыбели.
В дверь постучали.
— Магистрат? Мастер Бидвелл послал меня сказать вам, что гости скоро будут.
— Иду немедленно, — отозвался Вудворд, узнав шотландский выговор домоправительницы.
Ему тут же вспомнилось, как в последний раз, когда стучали в дверь, его чуть не прикончили. Разумеется, сама мысль, что этот негодяй сейчас носит его вышитый камзол, вызывала дрожь в пальцах, застегивающих пуговицы светло-голубой рубашки, которую магистрат только что надел.
— Черт! — сказал он своему отражению в овальном стенном зеркале.
— Сэр? — переспросила миссис Неттльз из-за двери.
— Я сказал, что уже иду! — повторил он.
— Да, сэр, — ответила она и тяжелой походкой удалилась по коридору в сторону комнаты, отведенной Мэтью.
Вудворд застегнул рубашку до конца — она оказалась чуть коротка в рукавах и более чем тесна в талии. Рубашка была в числе предметов одежды — рубашек, брюк, жилетов, чулок и башмаков, — которые собрал для него и Мэтью их хозяин, как только пришел в себя и узнал, что произошло с их пожитками. Бидвелл, поняв, что провидение — у него в руках, с величайшей благодарностью отвел им две комнаты у себя в особняке, организовал сбор одежды, подходящей приблизительно по размеру, а также постарался предоставить свеженаправленные бритвы и горячую воду для ванн. Вудворд уже боялся, что никогда не сможет содрать со своей шкуры всю эту грязь, но последние следы исчезли под действием грубой мочалки и приложенных в достаточном количестве трудов.
