Вудворд кивнул. Бросив грустный взгляд на Мэтью, он слабым голосом сказал:
— Я должен дать себе отдохнуть и потому не смогу прийти до утра. Как ты?
— Все хорошо, сэр. Вы должны, я думаю, попросить у доктора Шилдса еще лекарства.
— Я так и сделаю. — Он мрачно посмотрел на Рэйчел: — Не думайте, что раз мой голос слаб и тело немощно, я не продолжу этот суд в меру своих возможностей. Следующий свидетель будет допрошен, как планировалось. — Он сделал два шага к двери и снова остановился. — Мэтью? — позвал он мучительным шепотом. — Постарайся, чтобы твои чувства не стали так же слабы, как мое здоровье.
С этими словами он повернулся и пошел за Бидвеллом.
Мэтью сел на скамью. Прибытие Исхода Иерусалима добавило в здешнюю смесь весьма взрывчатый элемент. Но сейчас Мэтью больше волновало ухудшающееся здоровье магистрата. Было ясно, что Вудворду следует отдохнуть под наблюдением врача. И уж во всяком случае, не торчать в этой гнилой тюрьме, но гордость и чувство долга требовали от него провести суд без дальнейших задержек. Мэтью никогда не видел магистрата, столь хрупкого голосом и духом, и это его пугало.
— Магистрат, — вдруг сказала Рэйчел, — очень болен. Так мне показалось.
— Боюсь, что да, — ответил Мэтью.
— Вы давно у него служите?
— Пять лет. Я был ребенком, когда мы встретились. Он дал мне возможность стать человеком.
Рэйчел кивнула.
— Могу я говорить прямо? — спросила она.
— Да, пожалуйста.
— Когда он смотрит на вас, — сказала она, — он смотрит как отец на сына.
— Я его клерк и ничего больше, — коротко ответил Мэтью.
Он сцепил руки, опустил голову. Где-то около сердца образовалась болезненная пустота.
— Ничего больше, — сказал он еще раз.
Около половины пятого утра в особняке Роберта Бидвелла зажгли лампы. Вскоре после того молодая негритянка вышла из дома в моросящий дождь и быстро зашагала к дому доктора Шилдса на улице Гармонии. Поручение у нее было срочное, и потому она, не мешкая, зазвонила в дверной колокольчик. Через пятнадцать минут — столько понадобилось доктору Шилдсу, чтобы одеться и собрать необходимые вещи в саквояж, — доктор уже спешил под дождем, надвинув треуголку на глаза. Вода скатывалась с загнутых вверх полей.
Миссис Неттльз впустила его в дом. Бидвелл находился в гостиной, все еще в шелковой ночной рубахе, с выражением глубокой тревоги на лице.
— Слава Богу! — сказал он при виде доктора. — Скорее наверх!
Миссис Неттльз взбежала по лестнице с быстротой горной козы, чуть ли не внеся за собой миниатюрного доктора в кильватере черной юбки. Еще не успев дойти до двери магистрата, Шилдс услышал тяжелое дыхание человека, с усилием ловящего ртом воздух.
