— Хорошо, хорошо. Поскольку есть какой-то прогресс, я уже удовлетворен.
— Я тоже должен быть удовлетворен прогрессом, — сказал Вудворд. — Моему организму не справиться с этими сельскими трапезами. — Он отодвинул тарелку, нагруженную едой, которую приготовила служанка к его прибытию, и, потянувшись к зеленому глиняному чайнику, налил себе чашку, которую осушил несколькими шумными глотками.
— Вам скоро станет лучше, — заверил его Бидвелл. — Солнце лечит все хворобы.
— Спасибо, сэр, но банальности мне неинтересны. Когда мы приедем в тюрьму, мы найдем там все, что нужно?
— Я велел, чтобы мистер Уинстон и мистер Грин приготовили все, что может вам понадобиться. И, должен сказать, нет никаких причин быть резким. Сегодня великий день в истории Фаунт-Рояла, сэр.
— Не бывает великим день, связанный с убийством.
Вудворд налил себе вторую чашку и эту тоже осушил в несколько глотков.
Настало время ехать. Бидвелл объявил, что Гуд уже ждет перед домом с каретой, и пожелал им обоим, как он это сформулировал, «доброй охоты». Вудворд определенно чувствовал себя больным, покидая дом: кости горели, кожа стала холодной и липкой, горло вымостили изнутри пылающими булыжниками Ада. Он только и мог болезненно засасывать воздух, потому что ноздри заложило полностью. Но он должен делать свое дело и надеяться, что сегодня доктор Шилдс поможет облегчить этот дискомфорт.
Надвинулись облака, скрывая благословенное солнце, когда Гуд дернул вожжи и колеса кареты повернулись вперед. Но когда экипаж проезжал мимо источника, где две женщины уже набирали воду, лучи солнца выскользнули из плена и осветили поверхность. Вдруг на глазах у Мэтью источник засиял золотым восхитительным светом. Вершины дубов вокруг озерца осветила та же золотая иллюминация, и на миг Мэтью понял ту власть, которую имел Фаунт-Роял над своими жителями: место, отвоеванное у дикой природы, огороженное и укрощенное, политое потом и слезами, обращенное к пользе чистой волей и мышцами человека. Это была мечта и проклятие — желание покорить дикую природу, придать ей форму топором и заступом. Многие погибли, возводя город, многие еще умрут, пока он станет большим портом. Но кто может устоять перед соблазном и вызовом этой земли?
В одной древней латинской книге по философии, вспомнил Мэтью, автор все размышления, мир и благочестие относил к Богу, к Дьяволу же были отнесены потребность человека идти вперед и покорять, разламывать и переделывать, вопрошать и тянуться к недостижимому.
