Зимородок тоже с интересом разглядывал мальчика. Он, как и Алёшка страдал, но страдал от своей «яркой индивидуальности и изысканности». Его перламутрово – оранжевая грудь, яркие зелёные в крапинку крылья, голова в изумрудном берете, а ещё длинный клюв, короткий яркий хвост – всё это приковывало взгляды людей и их пальцы начинали сжиматься в безудержном желании схватить, утащить домой, посадить в клетку и успокоившись, наконец, сказать – он МОЙ!
Ему почти всегда удавалось увернуться от очередного человечка, желающего схватить, утащить, посадить, но иногда он попадался. Конечно, вскоре он утекал в форточку, в щёлочку или в кем-то открытую дверь. Больше всего на свете зимородок любил свободу и Австралию, из которой его увезли совсем маленьким птенцом. Сейчас, вновь выскользнув из очередного плена, птица с интересом наблюдала за мальчиком.
– Этот мальчик не будет бегать и хватать меня за крылья, – подумал зимородок. – Он не посадит меня в клетку, потому что знает цену неволи. К нему и притулюсь. Пусть все думают, ЧТО я его птица.
Зимородок взлетел и стремительно пролетев расстояние от дерева до мальчика, сел на лавочку, с которой только что ушла мама Алёши. Человек и птица на короткое время встретились взглядами, но и этого хватило, чтобы зимородок понял – они могут помочь друг другу.
– Как же тебе объяснить, что надо встать, – с горечью подумала птица. – Ну, же, мальчишка, учись преодолевать невзгоды и боль…
Птица ударила острым клювом по бетонному сиденью лавочки и выбила из неё совсем маленький кусочек, малюсенький, едва заметный.
– Зачем ты это делаешь? – удивившись, спросил Алёшка, – ты хочешь есть?
Мальчик вынул из кармашка печенье, раскрошил его, и высыпал крошки на лавку.
– Ешь, – улыбнулся Алёшка, – сейчас вернётся мама, она угостит тебя рыбой. Подождёшь?! Я, знаю, ты не простой зимородок – ты смеющийся. Я хочу услышать твой смех.
– Нет повода смеяться, Алёшка, – проворковал зимородок на непонятном человеку языке и опять стукнул клювом по твёрдой поверхности лавки. И вновь из её бетонного тела ему удалось выбить маленький камешек.
– Раз ты не ешь крошки от печенья, значит, ты хочешь мне что-то сказать? – догадался Алёшка. – Что? Я не понимаю…
Зимородок ещё несколько раз ударил по лавке, кончик его острого клюва слегка размахрился. Ямка, которую выбила птица, была не велика, но уже заметна.
– До завтра, – подумал зимородок, взлетая, – полечу лечить истерзанный клюв. Может быть, завтра, ты поймёшь меня.
