Джейн дрожала от возбуждения и страха.
Едва лишь приехав в Лондон, она, вовсе не собираясь прятаться, сняла номер в гостинице. Мысль о том, что надо скрываться, не приходила ей в голову во время всего пути из Корнуолла. Однако Джейн допустила ошибку. Когда выяснилось, что леди Уэбб нет в городе, ей следовало сразу же обратиться к управляющему делами ее опекуна с требованием выплатить сумму, необходимую для того, чтобы жить в гостинице. Надо было, ничего не утаивая, заявить, что она подверглась оскорблениям и угрозам со стороны пьяного негодяя и, защищаясь, ударила его книгой. –
Но, к сожалению, она этого не сделала, а потом было уже поздно. Она считалась беглянкой; ее разыскивали сыщики.
И теперь, в этот вечер, ей предстояло выступать перед гостями герцога Трешема.
Какой ужас!
Снизу доносился женский смех.
Неожиданно в дверь постучали, и Джейн вздрогнула. Оказалось, пришла Адель, чтобы сделать ей прическу.
В одиннадцать леди Хейуорд, выполнявшая в Дадли-Хаусе роль хозяйки вечера, объявила окончание карточной игры. Джоселин тем временем распорядился, чтобы фортепьяно передвинули в центр гостиной и расставили стулья. Шли приготовления к продолжению вечера – музыкальной его части.
Несколько юных леди – вероятно, под давлением своих мамаш – вызвались сыграть на фортепьяно и спеть. Нашелся даже отважный джентльмен, пожелавший спеть дуэтом со своей нареченной. Все выступавшие неплохо играли и владели голосом. Гости слушали внимательно и вежливо аплодировали – так проходили почти все подобные вечера. Лишь немногие, слывшие меценатами и покровителями искусств, приглашали для развлечения гостей профессиональных музыкантов, но в таком случае весь вечер превращался в концерт.
Наконец Джоселин встал, опираясь на трость.
– Если желаете, – обратился он к гостям, – можете немного размять ноги перед второй частью, Я пригласил одну особу, чтобы развлечь вас перед ужином. Сейчас я приведу ее сюда.
Леди Хейуорд с удивлением взглянула на брата:
– Но кто она, Трешем? И где же эта особа? Ждет на кухне? Где, скажи на милость, ты отыскал ее, если уже две недели почти не выходишь из дома?
Джоселин молча улыбнулся и вышел из гостиной. С самого начала вечера он с волнением ждал этого момента. Оставалось надеяться, что она не передумала. Конечно, пятьсот фунтов – неплохой стимул, но Джоселин чувствовал: если Джейн Инглби решит не выступать, то уже ни за какие деньги не согласится.
Трешем расхаживал по холлу в ожидании Джейн; он послал Хокинса наверх, чтобы тот позвал ее. И вот Джейн появилась у лестницы. Остановившись на площадке, она на мгновение замерла – бледная и хмурая, но вместе с тем прекрасная. Казалось, простенькое муслиновое платье сотворило чудо, превратив скромную девушку-служанку в изящную и грациозную леди. Что же касается ее волос… Джоселин не мог оторвать от них взгляда. Они были уложены довольно просто – не в виде копны мелких завитков и крупных локонов, как он ожидал, – но все же без прежней строгости. Мягкие и блестящие, от природы вьющиеся волосы – чистое золото.
