Но Джейн, хотя и понимала, что поступает опрометчиво, не могла удержаться от нравоучений.
– Не может бьггь прощения тому, кто сквернословит, заявила она, глядя на герцога.
Трешем с усмешкой проговорил:
– Рейке, я, возможно, и смог бы опуститься на больное колено, чтобы загладить свою вину, но ведь вы не позволите мне это сделать, не так ли?
– Конечно, нет, ваша светлость, – ответил доктор, с беспокойством поглядывая на девушку.
Джейн невольно вздохнула. Ну вот, опять она оказалась виноватой. Видимо, здесь в Дадли-Хаусе, царили иные порядки, не такие, как в доме ее родителей в Корнуолле. Там считалось, что со слугами надо обходиться вежливо, уважая их чувство собственного достоинства. Так что ей придется прикусить язык, если она хочет получить свое трехнедельное жалованье.
Герцог Трешем позволил перенести себя вниз, но сначала отпустил Джейн – велел ей удалиться и не появляться ему на глаза, пока он ее снова не позовет. Через полчаса герцог прислал за ней. На сей раз Трешем расположился в гостиной на диване.
– Мисс Инглби, голова у меня сегодня почти не болит, – сообщил он. – Поэтому вам не придется использовать весь ваш богатый арсенал, чтобы развлекать меня. Сегодня я дал указание Хокинсу пускать ко мне всех посетителей, разумеется, за исключением помощниц модисток и им подобных.
Напуганная перспективой оказаться в поле зрения гостей, Джейн даже не обиделась.
– Как только кто-то зайдет, я исчезну, ваша светлость, – сказала она.
– Неужели? Но зачем вам исчезать? – прищурившись, спросил герцог.
– Полагаю, мое присутствие смутило бы ваших гостей. В любом случае без меня вам будет проще с ними беседовать.
Джоселин улыбнулся и тут же помолодел, превратившись в веселого и обаятельного юношу.
– Мисс Инглби, да вы ханжа…
– Вы правы, ваша светлость. – охотно согласилась Джейн.
– Принесите подушку из библиотеки и подложите мне под ногу, – распорядился герцог.
– Могли бы хоть иногда добавлять «пожалуйста», – заметила Джейн, направляясь к двери.
– Да, мог бы, – кивнул герцог. – Но могу и не добавлять. Ведь я здесь хозяин. К чему делать вид, что мои приказания – всего лишь просьбы?
– Хотя бы ради уважения к чувствам других людей. Как правило, просьбы выполняют с большим желанием, нежели приказы.
– И все же вы отправились выполнять мое распоряжение, мисс Инглби, – заметил герцог.
– Да, я повинуюсь, но с тяжелым сердцем, – сказала Джейн, уже покидая комнату.
Через несколько минут девушка вернулась с подушкой в руках и, не говоря ни слова, подложила ее под ногу герцога. Она заметила, что опухоль спала. Однако Трешем, судя по всему, по-прежнему страдал от боли. Стиснув зубы, он похлопывал себя по бедру.
