За три последующие недели все городские СМИ только и гудели об очередных неожиданных смертях крупных криминальных авторитетов, директоров банков, скоропостижных кончинах крупных чиновников, видимо, замешанных в каких-то аферах, о местных олигархах, вполне здоровых до последнего времени и вдруг умирающих от неизвестных заболеваний. За эти недели почти на три четверти сократилась численность осужденных местной тюрьмы и их надзирателей. Мор затронул многие вполне благополучные до того слои местного населения: судейских, адвокатов, да и кое-кто и из полицейских чинов неожиданно скончался от все той же сердечной недостаточности.
Патологоанатомы, и не только Северов, работали в три смены. Происходящее уже называли крупнейшей катастрофой, суицидной пандемией, сравнивали с эпидемией СПИДа. И эксперты приходили к выводу, что СПИД это просто семечки по сравнению с тем, что творится в городе и его окрестностях.
Переполошилось городское и областное начальство. Сообразили, что в городе происходит нечто страшное, и к концу второй недели все, у кого были причины побаиваться неизвестной эпидемии суицида, быстренько покинули пределы города и области. И лишь тогда статистика странных смертей резко пошла на убыль…
В эти дни Никифор Трюхин и его команда покоя не знали ни от начальства, хотя Васютин уже объявил, что собирается в отставку, ни от журналистов, ни от родственников пострадавших и безвременно скончавшихся.
На очередном утреннем совещании усталый, издерганный Никифор обвел свою команду печальным взором и объявил:
– Уже больше трех недель мы крутимся в этом сумасшествии. Ни наши судмедэксперты, ни психологи, ни эксперты ничего путного сообщить не могут. А между тем криминальные и, скажем так, околокриминальные структуры нашего родного города и области понесли самые чудовищные потери. За последний год в иные миры переселилось в спешке более двух с половиной тысяч наших граждан, больше половины из них – в последние три недели. Как, по-вашему, это называется?
– Это прямо геноцид какой-то нашего родного криминалитета, – буркнул Семен.
– Точно, мы скоро без работы останемся. Кривая преступности загнулась и устремилась к нулю, – подлил масла в огонь Василий. – Чего делать будем, шеф? У меня статистика по торговцам наркотиками. Ни одного в живых не уцелело.
– Так и наркоманов практически не осталось, – поморщился Северов. – Хотя мне сказали, из домушников кое-кто еще живой.
– Да. – Никифор развел руками. – Будем ожидать сокращения штатов. И все же у кого-нибудь есть свежие мысли по поводу происходящего? Семен?
