– Никифор Иванович, немедленно все бросайте и со всей группой на Тараканинскую улицу в особняк Лапина.
– Слушаюсь, Владимир Петрович. А что там случилось?
– Только что звонили оттуда. Море крови, горы трупов. Немедленно разберитесь. Извините, что отрываю вас от дела Вывизова, но вы у нас самый опытный, молодым я просто боюсь поручать это. Вы уж, голубчик, не подведите, поосторожнее там…
Чем дальше Никифор слушал телефонную речь своего руководства, тем шире у него раскрывались глаза и рот от удивления. А дивиться было чему. Это что же такое исключительное могло произойти в особняке Лапы, широко известного всему городу крестного папы местной мафии, если из недр этого уголовного логова вдруг стали слышны призывы о помощи в адрес полиции. Обычно эти веселые ребята старались обходиться без всяких контактов с органами внутренних дел, а тем более с оперативниками Трюхина.
Выслушав инструкции руководства, Никифор медленно поднялся из-за стола и, аккуратно положив телефонную трубку, буркнул:
– Нет, как вот тут можно работать, чего-то расследовать? Опять очередной аврал. Всем занять места в машине. Проверить оружие, едем к Лапе. Должно быть, этот мир окончательно свихнулся. Руководство услышало вопль о помощи из особняка этой старой сволочи.
Теперь глаза округлились и у остальных.
– Никифор Иванович, что там произошло? – поинтересовался Семен.
– Если б я знал. Прокурор кричит, что горы трупов. Видимо, стрельба на весь район. Что ж, поехали…
Лужайка и газоны во дворе особняка Лапина Александра, среди сподвижников больше известного под кличкой Лапа, он же Мохнатый и он же Сэкенхенд, когда подъехал «уазик» Трюхина с товарищами, напоминала если не поле Куликово после одноименной битвы, то уж арену Колизея после больших гладиаторских боев это точно. И сами гладиаторы, точнее их залитые кровью трупы, валялись здесь же.
Трюхин насчитал восемь убитых молодцеватых спортивных мальчиков и покачал головой:
– Побоище знатное. Посмотри, Саша, может, кто из них еще дышит. Вася, вызови медиков. И позвони в управление, пусть еще людей пришлют, здесь работы на три бригады хватит.
– Представляю, что мы увидим в этом скромном четырехэтажном жилище, – хмыкнул Семен.
– Гм, тихо! – Никифор поднял палец и прислушался. – Нет, в домишке вроде уже спокойно.
– Во всяком случае, не стреляют, – подхватил Семен.
– Значит, уже отстрелялись, – хладнокровно заметил Никифор и осторожно приоткрыл незапертую дверь особняка.
