– Какое жуткое чудовище! – выдохнула Будур.
По спине у нее поползли мурашки. Она оглянулась и посмотрела на море… На какое-то мгновение ей показалось, что из воды поднялась голова на высокой шее и начала поворачиваться, покачиваясь из стороны в сторону, будто выискивая добычу, как это делают древесные змеи. Но то оказались просто блики на воде – в эту ночь такой гладкой, будто полотнище шелка, что выложили на просушку.
– Да, Масутаро-сан тоже сначала испугался. Но потом услышал у себя в голове слова, с которыми обратилась к нему эта змея. Она просила смелого юношу, чтобы тот отказался от охоты на нее и ее детей, а за это Масутаро была обещана щедрая добыча на все те годы, когда он будет выходить в море…
– И он согласился?
– Да, он согласился! Но не потому, что пленился роскошными уловами, которые ему были бы обеспечены до конца его дней. Он побоялся гнева страшной змеи.
– Но чем же так страшен ее гнев?
– А страшен он тем, что ослушников ждет самая ужасная из смертей – смерть в морской пучине. Змея сказала, что громадные волны-цунами, много раз сметавшие все живое на наших островах, – это и есть расплата за то, что глупые людишки пытались поймать Великого морского змея, ее мужа, ее саму и их детей.
– Неужели это правда?
– Никто в целом мире не знает, правда ли это. Но говорят, что тот самый, первый из рода Фудзивара, вернувшийся в одиночку из плавания, погиб вместе с дворцом, гвардией, садами и парками на следующий год, когда гигантское цунами прокатилось по острову.
И тут принцесса вспомнила, что до сего времени посреди императорского сада на каменном постаменте стоит изваяние змеи, высеченное из цельного куска темно-зеленого, почти черного, нефрита. Будур всегда думала, что эта скульптура установлена в назидание, как напоминание о том, что даже в самой прекрасной траве правды могут водится змеи лжи и зависти. Но теперь поняла, что наследники рода Фудзивара установили в самом сердце императорских владений эту фигуру как предостережение лихим охотникам, которые могут кинуться в битву, не разведав, кто враг, а кто друг.
– И с тех пор больше никогда Масутаро не пытался отправиться на охоту за страшными морскими чудовищами. Хотя еще дважды его призывали правители – хотели, чтобы он стал лоцманом в охотничьих экспедициях, о которых мечтали все мужчины императорской крови.
Принцесса протянула к огню разом замерзшие руки… Страшный взгляд огромной змеи, казалось, сверлил спину. Но Будур сдерживалась, чтобы не оглянуться. На какое-то время она настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила, как ее собеседницы, смелые красавицы ама, начали вставать с песка… Их странные позы и нарочито неспешные движения словно разбудили Будур. Она хотела уже вскочить, но тут ей на плечо опустилась теплая ладонь Митико.
