— Дорогой, не надо с меркой жизненной достоверности подходить к художественным произведениям. Шекспир, как и каждый художник, заострял действительность, да и жанр трагедии требовал жертв, потом стали писать драмы, и жертв стало значительно меньше. Если развитие общества пойдет по предсказанному тобой пути, то остается писать одни комедии или водевили!
— Вот и хорошо! В нормально организованном обществе вообще не должно быть драм.
— Но они есть! С детства я помню случай в нашем доме. Муж убил жену из ревности. И как! Задушил шарфом, почти как Отелло Дездемону. Дикость! — Майю всю передернуло от воспоминаний. — И все же это двадцать первый век. Вот тебе темная сила генетического наследия!
— Гены здесь ни при чем, — возразил Саша. — Просто попался девственно неразвитый тип. Бывают же флуктуации!
— Если бы! Во-первых, сколько я помню, это был очень интересный человек. Обычно он работал дома до глубокой ночи. Иногда он выходил по вечерам посидеть на скамейке, под липами. И сразу возле него собирались жильцы. Начинался любопытный разговор… Часто о космосе… Может быть, я ему обязана поступлением в Институт космонавтики. А во-вторых, говорили, что через день он должен был защитить докторскую.
— Тогда я не знаю, — честно признался Макаров. — И вообще, каждый человек — такая загадка…
Он помолчал. Неожиданно, неизвестно по какой ассоциации, вспомнились их странные отношения со Светланой. Он незаметно вздохнул.
— Ладно, я пошел к своим графикам. В них не меньше загадочного, чем в человеческой сущности, но они, по крайней мере, однозначны. Стоит найти ключ к одному, и раскроются остальные.
— К человеку тоже надо искать ключ…
— Не втягивай, нет настроения, — отмахнулся Саша.
— А я и не втягиваю, — улыбнулась Майя. — Просто тебе привет от Светланы.
— Да? — оживился Макаров. — А где она?
— В Аскании Новой. Изучает тамошний биоценоз.
— Майечка, я же геофизик! Нельзя ли попонятнее?
— Ну, Сашенька! Это же из школьной программы. Совокупность всего живущего. Растительный и животный мир, микробиологический комплекс…
— Я всегда недолюбливал биологию. Кстати, она же специализировалась как врач? Зачем ей этот твой биоценоз?
— Любая внеземная станция-тот же биоценоз, только окультуренный.
— Ладно. У тебя есть ее адрес?
— Естественно.
Саша записал адрес Светланы и, чтобы ему не помешали, отправился в кормовой отсек, где он занимался до обеда расшифровкой палеомагнитных диаграмм. Однако написать письмо ему не удалось: приехал Самсонов. Услышав шум машины, радостные восклицания, общий гомон, Макаров выглянул из отсека, увидел геолога, и его похвальные намерения мигом испарились.
