В основном кусочки были голубые и белые, причем на многих изображались маленькие цветочки. Как вот на этом, с розово-бежевой розой. Когда Ник заговорил, он не узнал собственного голоса.
– Так где, говорите, вы достали весь этот фарфор?
– Мы его выкопали. Часть в саду, но больше всего недалеко отсюда, где сейчас парк. Там стоял коттедж постарше нашего дома. Совет выкупил землю и снес его еще до моего приезда, но место долго не расчищали, так что для меня оно стало вроде игровой площадки. Однажды я нашла там прелестные кусочки битого фарфора, совершенно случайно. Это как поиск сокровищ, от которого невозможно отказаться. Думаю, так и родилась моя любовь к цветам.
Но Ник не слышал ее слов, ее музыкального голоса. Он думал о фарфоровой чашке с розовыми бутонами и золотой ручкой. Видел перед собой мамины руки, бережно сжимающие ее. Мама часто так сидела, когда впадала в тоску. Ник видел ее глаза над золотым ободком чашки. В воздухе витало чувство утраты. Он не знал, что сделать, чтобы она снова улыбалась. Чтобы вернуть смех и музыку.
«Мама, когда я вырасту, я стану богатым. Я куплю тот большой соседний дом для тебя».
Почему горе до сих пор так сильно ранит? Наверное, Нику стоило беспокоиться вовсе не о беззащитности Занны, а о своей собственной беззащитности.
Нет, хватит. Ник пришел сюда по делу: почтить память родителей, и он не позволит ни одному живому существу ослабить его решимость. И не важно, насколько это существо обворожительно.
– Мне пора. – Он посмотрел на часы. Как же так быстро пролетело время? – Становится поздно.
– А разве вы не хотели осмотреть дом? – В ее голосе послышалась тревожная нотка.
– До наступления темноты еще есть время.
Не успели слова слететь с его губ, как он поднял глаза – и понял, что совершил ошибку.
Солнце садилось, и освещение в комнате стало мягче и теплее. Краем глаза он увидел разноцветные отблески: свет прошел сквозь витражи и отразился в хрусталиках, висящих на серебристой проволоке. Поразительные волосы Занны еще больше напоминали огонь. Такой же живой, как ее глаза и кожа, и вся она.
Осматривать оставшуюся часть дома не имело особого смысла, но Нику не хотелось уходить. Нужно пользоваться возможностью, пока Занна не поняла, кто он и чего хочет. К тому же это единственный способ заглянуть в горькое прошлое. В драгоценные воспоминания, причиняющие боль. Забытые сокровища. Устоять было невозможно.
– Конечно, – вдруг услышал он самого себя. – Почему нет?
