По крайней мере, в этой версии нет ничего провокационного или сенсационного. Лена не пожелала поехать за ним в Шушенское, а вот Надежда Крупская поехала и победила. Так в жизни и бывает. Имеет ли право писатель на неожиданное, пусть и вполне оправданное развитие сюжета? А почему бы и нет? Если это не противоречит ни логике образа вождя, ни ходу истории. Вот и пишет ему в Сибирь его Елена: "...ты опять за своё, а я опять за своё. Волконская и Трубецкая были жёнами, а у нас с тобой дело другое. Конечно, у нас с тобой сын, но именно поэтому ты не должен звать нас к себе в свою Тмутаракань, во глубину сибирских руд и так далее. Отбывай свою ссылку и приезжай, мы тебя ждём. Я по-прежнему в Мариинском, а осенью мы были в Курске, и письма твои, наверное, все потерялись. Целую тебя, твоя Е.З."
Ниже была нарисована маленькая ручонка и добавлено пояснение: "Это рука Саши". Письмо ошеломило его, повергло в растерянность. В нём впервые признавалось его отцовство, и делалось это вполне недвусмысленно. В глубине души он в этом не сомневался, но кто ж не знает, как важно тут свидетельство матери?.. А маленькая ручонка привела в такое исступление, что успокоиться смог только на следующий день - после того как сходил на Енисей охладить степными ветрами свою буйную душу".
Думаю, после этой цитаты читатели уже ринулись на поиски книги Белова. А если ещё добавить цитату о связи царицы с неким заезжим молодцом, связи почти вынужденной, ибо у царя Николая, кроме дочерей, ничего не получалось, а страна ждала наследника трона, то интерес к роману ещё более усилится. Хотя и здесь мы не увидим никаких пошлых сенсационностей, скандальности, лишь прочувствуем напряжённое желание и одновременно нежелание самого Николая Второго решить вопрос с продолжением династии. А может, это был и не Чародей, а религиозный лаптизм, который и оказал плодотворное влияние на царя и царицу? Всё может быть. И потом, что значит какая-то мелкая мужская обида, если на кону интересы державы и династии? Не был ли это долг государыни?
Константин Белов не возвеличивает, но и не развенчивает своих героев, он их как бы "обживает", сам живёт внутри них, не побоюсь этих сравнений, и в Ленине, и в Николае Втором. Он и семейную жизнь героев проживает про себя. Можно рассматривать в параллель отношения между Николаем Вторым и Александрой и Владимиром Ульяновым и Надеждой Крупской, а где-то вдали у одного виднеется балерина Кшесинская, у другого - Лена Зарицкая.
