Жюли. Вот глупые люди!
Графиня. В своей дерзости они доходят до того, что со всеми держат себя одинаково, - нет, это невыносимо! Ведь должна же существовать известная субординация! Я просто из себя выхожу, когда какой-нибудь проживающий в городке беспоместный дворянин двухдневной, то-бишь двухсотлетней, давности нагло утверждает, что он такой же дворянин, как мой покойный супруг, который жил у себя в имении, держал свору гончих и во всех бумагах, которые он подписывал, именовал себя графом.
Жюли. Насколько же приятнее жить в Париже! Одно воспоминание о нем должно быть отрадно. Отель Луи, Лионский отель, Голландский - как там, наверное, хорошо!
Графиня. Да, в самом деле, разница большая. Там вы встречаетесь с людьми из высшего общества, и они наперебой оказывают вам всевозможные почести. Вы можете принимать их, не вставая с кресел, а если вам захочется посмотреть военный парад или балет Психею, все тотчас же к вашим услугам.
Жюли. Я думаю, графиня, что за время вашего пребывания в Париже вы одержали в высших сферах немало побед.
Графиня. Поверьте, сударыня, что все те, кого называют придворными любезниками, обивали мои пороги и ухаживали за мною. Я храню в шкатулке их письма, из которых видно, какие я отвергла предложения. Нет нужды называть их имена: всем известно, кто принадлежит к числу придворных любезников.
Жюли. Меня удивляет, графиня, как это после всех громких имен, о которых я могу догадываться, вы могли снизойти до какого-то господина Тибодье, члена суда, или господина Гарпена, сборщика податей. Признаюсь, это падение. Виконт - он все-таки виконт, хотя и провинциальный, он может съездить в Париж, если он еще там не был, но член суда и сборщик податей это слишком ничтожные поклонники для такой знатной дамы, как вы.
Графиня. В провинции таких людей не худо держать около себя на всякий случай: они могут пригодиться - ну, хотя бы для того, чтобы заполнить брешь в рядах любезников, увеличить собою число вздыхателей. А кроме того, если влюбленный пользуется единоличной властью, то это ведь опасно: отсутствие соперников обыкновенно развивает в нем самоуверенность, и его чувство может остыть.
Жюли. Признаюсь, графиня, из беседы с вами можно извлечь большую пользу: это настоящая школа, я каждый день чему-нибудь от вас научаюсь.
ЯВЛЕНИЕ III
Крике, графиня, Жюли, Андре.
Крике (графине). Вас там, сударыня, спрашивает Жанно, слуга господина Тнбодье.
Графиня. Ну вот! Опять ты наглупил, негодный мальчишка! Лакей, знающий светские приличия, сказал бы об этом тихо служанке, а та пришла бы и доложила на ухо госпоже: "Сударыня, там лакей господина такого-то просит позволения кое-что сказать вам", на что госпожа ответила бы: "Пусть войдет"
