Кэлвин молчал.
— Я отказываюсь! — пронзительно закричала она. — Только сумасшедшая могла согласиться на это! Я не хочу! Ты меня слышишь? Я отказываюсь!
— Что с тобой? — с обманчивой мягкостью в голосе произнес Кэлвин. — Стоит ли волноваться по пустякам?
Она посмотрела на него, сверкнув глазами:
— По пустякам? Ты считаешь убийство девушки пустяком? Я не позволю тебе прикончить ее. Ты слышишь?
— Да… слышу. Если ты не сбавишь тон, она тоже тебя услышит.
— Ты дьявол! Бесчувственное существо! Я не пойду на такое преступление.
— Не нервничай, — сказал Кэлвин. — Присядь… давай поговорим. Я думал, тебе нужны деньги.
— Но не ценой убийства! — произнесла застывшая на месте Кит. — Я не хочу, чтобы на моей совести было убийство!
— Другого пути нет, — сказал Кэлвин. — Он вытянул свои длинные массивные ноги и зевнул. — Я же говорил: тебе ничего не придется делать самой. Я все беру на себя.
— Нет! Ты не тронешь ее. Жизнь у Элис не слишком радостная, но она принадлежит ей. Я не позволю уничтожить девушку!
Кэлвин, затянувшись, выпустил из ноздрей струю дыма.
— Мне не обойтись без твоей помощи, — сказал он. — Подумай… триста тысяч долларов! Это для тебя пустяк? И все из-за какой-то пигалицы! Кому до нее есть дело?
— Не смей так говорить! — с надрывом произнесла Кит. — Я не пойду на убийство! Я уже лишилась сна! У меня постоянно перед глазами Элис, которая каждый вечер корпит над твоими дурацкими учебниками, пока ты обдумываешь, как ее убить. Я не совершу этого! Пусть лучше я останусь бедной!
Кэлвин указал на бутылку, стоящую на тумбочке.
— Выпей. Похоже, это тебе необходимо.
Кит взглянула на виски и, поколебавшись, налила его в бокал. Она жадно, в два глотка, выпила жидкость и слегка передернулась.
— Мне не обойтись без твоего содействия, — сказал Кэлвин. — Но если ты так настроена, нам лучше все забыть. Мы по-прежнему будем влачить жалкое существование: ты — в роли хозяйки убогого пансиона, я — в роли управляющего второразрядного банка.
— Я предпочла бы вести прежнюю жизнь, чем иметь на своей совести убийство.
Она посмотрела на бутылку и, отбросив сомнения, налила себе еще.
— Тебе придется покинуть мой дом. Ты — зло во плоти. Видеть тебя не могу.
— Мы собирались пожениться, — сказал он и улыбнулся. — Помнишь?
— Я не выйду за тебя, будь ты единственный мужчина на Земле. Ты уйдешь! Я говорю серьезно! Я не потерплю тебя здесь!
Он в задумчивости наблюдал за ней, потом пожал плечами:
— Ладно. Я съеду в конце недели. Что ты скажешь Айрис, старикам? Может быть, мне объяснить им, что я узнал о твоем пристрастии к алкоголю и испугался?
