–
Альберт Анатольевич, вам скоро 80 лет. Серьёзная цифра. Когда вы были «юношей, обдумывающим житьё», наверняка моделировали своё будущее. Что сбылось и что не сбылось из того, о чём мечталось?
– Несмотря на то что я окончил факультет журналистики Уральского государственного университета (УрГУ), никогда не думал ни о какой литературе. Я хотел быть профессиональным журналистом. Точнее, газетчиком. Тогда это было престижно, почётно, газеты занимали в жизни общества величайшее место. Телевидение только зарождалось. Мы сквозь толстые линзы, заполненные водой, смотрели первые телепередачи, и нам казалось это забавой. Никто не думал, что эта забава спустя время станет править нашими мозгами.
Признаться, я скучал в университете. Мне скорее хотелось попасть на практическую работу. На первой практике я был вместо 20 дней три месяца. Это было в Комсомольске-на-Амуре. 1956 год. В феврале прошёл ХХ съезд партии. Сталина распекали на каждом углу…
Городская газета формата «Правды» выходила каждый день. Комсомольск-на-Амуре был мощным индустриальным городом. Там делали и делают до сих пор подводные лодки. Оборонное авиастроение… Лагеря заключённых… Реабилитированные… Пришли первые хрущёвские эшелоны молодёжи для дальнейшего освоения Комсомольска-на-Амуре. Мне было очень интересно. Пахал с утра до ночи. Иногда в газете выходило по три моих текста. Но я никогда не думал о литературе. Мне нравилось быть «чернорабочим» журналистики. Газетная работа была моим главным смыслом.
После окончания УрГУ поехал на родину в Киров. Стал работать в газете. В то время многие газетчики литературу как бы презирали. Считали, что это чихня, мол, я напрягусь, так сделаю не хуже. И я относился к таким же соплякам, которые следуют в фарватере за старшими и так же думают.
Случилось так, что я приболел. И болел-то всего три дня, но за это время написал три небольших рассказа. Написал и положил в стол.
– Что стало толчком для рассказов?
– Только то, что я болел, появилось свободное время. Очевидно, во мне накапливалась эта писательская необходимость. Через некоторое время меня делают редактором молодёжной газеты. Я оказываюсь на съезде комсомола в Москве. Один из рассказов я завёз в журнал «Юность», оставил секретарше в приёмной.
Приезжаю в Киров со съезда. Вдруг звонок из «Юности»: «А мы ваш рассказ печатаем в 10-м номере».
– Это был рассказ «Шагреневая кожа»...
– Совершенно верно. Шёл 1962 год. По радио «Маяк», повторявшему новости каждые полчаса, главный редактор «Юности» Борис Полевой даёт интервью и рассказывает, что 10-й номер журнала посвящён молодым авторам, и – тёплые слова обо мне. Я едва дождался, когда журнал появится в киосках Кирова. Тогда напечататься в «Юности» для провинции было сенсацией.
