Нельзя не отметить, что материал в целом изложен доступным художественным языком, использован широкий круг источников, примеров и доказательств. Данный труд может быть интересен не только узкопрофильным специалистам, но и неравнодушному к проблеме рядовому читателю. В проведении исследований авторы старались быть максимально объективными и беспристрастными, дабы «избежать как идеализации, так и дискредитации русско-славянских связей». Что, согласитесь, не самая лёгкая задача в настоящее время.
Чем вызван интерес славянских народов к России? На вопрос отвечают по-разному: это и необычайная притягательность российской культуры, и кровное родство вкупе с исторической и географической близостью, и необъяснимая «за-гадка русской души». Безусловно, страны «с великой историей и культурой, способные влиять на судьбы других народов и государств», не могут не привлекать повышенного внимания. Процитированный в исследовании Л.Н. Будаговой моравский режиссёр, выпускник московского ВГИКа Владимир Суханек и вовсе категорично утверждает, что «Россию можно любить или ненавидеть. Кто думает, что она ему безразлична, тот эмоциональный инвалид».
Однако далеко не всё так просто. Упомянутый в статье А.В. Липатова нобелевский лауреат по литературе 1980 года поляк Чеслав Милош в одном из интервью сказал: «Люблю русских, но опасаюсь России». Это ещё один интересный момент, встречающийся читателю на протяжении всей книги: сознательное отделение страны и населяющих её народов от государства и власти. К первым славяне традиционно испытывают симпатию, ко вторым нередко относятся с осторожностью. Однако более корректным для обозначения соответственно симпатизирующих и опасающихся будет употребление терминов «русофилы» и «русофобы».
Начнём с хорошего. Положительный образ России на всём протяжении истории до момента образования СССР ассоциировался с её ролью освободительницы славянских народов от гнёта иноземных захватчиков (например турок и австрийцев) и главенствующими позициями в деле объединения славянской «семьи». Правда, разными общественными деятелями предлагались порою резко отличающиеся друг от друга проекты, и единую позицию сформировать, как известно, так и не удалось. Скажем, в той же Польше ни о каком едином государстве, а уж тем более под российским патронажем, даже речи не шло после территориальных разделов конца XVIII века. Особо проникнувшиеся идеями панславизма, одна-ко, настаивали чуть ли не на насильственном объединении всех славянских государств под предводительством Российской империи. Как, например, словацкий литературный критик Светозар Гурбан-Ваянский, открыто критиковавший украинцев и белорусов, которые «пытались доказать, что их язык имеет право на самостоятельное существование».
