Взрыв в океане | страница 47
Боцман и его телохранитель куда-то ушли, и сразу почти все матросы перестали чистить оружие. Из ящиков они устроили столы, по доскам застучали костяшки домино, зашлепали карты. Китайцы собрались в кружок и стали выдергивать из бамбукового пенала тонкие палочки — это была тоже какая-то азартная игра. Несколько человек стали купаться. Здоровенный негр, сидевший рядом со мной, положил мину под голову и тотчас же захрапел. Разговорчивый немец всхрапнул, прислонясь спиной к ящику.
Я задумался над своей судьбой, безучастно наблюдая эту красочную картину. Ко мне подскочил Тави с пистолетом в руке. Я взял у него «вальтер» и стал вертеть в руках, думая, как бы оставить его себе. Тави понял мои мысли и, подмигнув, повернулся спиной, а я сунул пистолет за пазуху, под рубашку. Этого никто не заметил, только вьетнамец понимающе улыбнулся и опустил глаза, продолжая медленно тереть глянцевитую поверхность мины. Внезапно у меня мелькнула мысль: «Вот бы знать, как устроена эта штука, как она взрывается».
Краснорожий внезапно проснулся, зевнул. Осмотревшись по сторонам, сказал:
— А я заснул и даже видел сон: трех белых пуделей. Хороший сон. Когда мне снятся собаки, то обязательно будет удача. Ну, а ты что нос повесил? Хочешь, возьму тебя в свою десятку. У нас самая приятная работа! Мы во время «операции» берем у пассажиров ценности на хранение. Ха-ха-ха! Ты думаешь, что мы обыкновенные пираты? Нет, парень, и здесь мы сражаемся за фюрера, за новый порядок. Ты знаешь, сколько мы пустили на дно английских и американских коробок? Ни один линейный корабль не сделал того, что сделали мы! — он полез в карман. — Давай хоть закурим, раз выпить нечего. Голова трещит со вчерашнего. Справляли поминки по штурману, а сегодня утром, вместо того чтобы опохмелиться, капитан устроил генеральную уборку и чуть не морское сражение. Хоть и не ариец наш капитан, а молодец, не уступит и немецкому офицеру.
Он протянул мне пачку английских сигарет.
— Закуривай! На той неделе прислали дальние родственники прямо из Лондона. Ха-ха-ха!
Я сказал, что не курю.
— Зря, а я вот курю и пью. В меру, конечно, и особенно если и то и другое — чужое. Ха-ха-ха!
Прикурив от зажигалки, он опять хлопнул меня по спине.
— Чем-то ты нравишься мне, парень, а вот как тебя звать, до сих пор не знаю. Ха-ха-ха!
— Фома.
— Что?
Я повторил.
Он поморщился.
— Никуда не годится. У нас не любят такие тусклые имена. Фома! Что за имя для флибустьера! Так, кажется, называли нашего брата прежде. Помню, читал в книжках. Здесь как в монастыре: там монаху дают другое имя и у нас тоже. Видишь вон того красавца с автоматом, — он показал пальцем на тощего высокого негра, — так этого крошку зовут Дохлым кашалотом, а того, толстомордого молодца, что стоит под пальмой и что-то жрет, Сопливой медузой. Есть имена и поприличней, например, молодец, что играет в кости, ну, с физиономией дохлой рыбы, так его зовут Веселым принцем. Совсем не плохо для такой образины.
