— Запрем!
— Митрофан — владыка!
— Готовь запасную голову!
Завязался короткий бой и тут же улегся.
Слепец за алтарем настороженно прислушивался. Различив крики: «Митрофан — владыка!», он облегченно вздохнул и вытер пот со лба. «Теперь, Чапиног, и на твою старость перепадет!» — радостно подумал он.
И Матурица был необычно возбужден. «Неужто стану казначеем? Неужто стану?» — бесконечно задавал он себе вопрос.
Посадник и тысяцкий нашли Митрофана в одной из комнат владычного дома.
— Пришли, отче-владыка, возводить тя на сени! — низко кланяясь, сообщили они.
— Недостоин я сана великого, — смиренно сказал Митрофан, но его взяли под руки и повели сначала по ступенькам к сеням, а потом в Крестовую палату.
И весь путь туда неотступно билась, трепетала радостная мысль: «Вот и достиг, достиг!» И снова, как тогда, при облачении владыки, только на этот раз не в помыслах, а въявь почувствовал он и сладостную тяжесть митры, и долгожданный холодок посоха.
«Достиг… и богатства и власти…»
Он принимал послов и отправлял своих в дальние и ближние земли, судил, благословлял ратные походы, подписывал договоры и уславливался о мире.
В тайники владычной казны бесконечным потоком текли пошлины с судебных тягот, доходы с десятины, «благословенные куницы» за посвящения в духовный сан, «поплешная пошлина» с псковских священников и «новоженные убрусы» с венчаний. Текли приношения смердов, деньги за пользование весами, что стояли в церковных притворах, «подъезд» и «поминок», за поездки по епархии.
Впрочем, сам владыка выезжал не часто, но всюду рассылал своих «десятников», и они творили его именем суд и расправу, в городах над духовенством начальствовали соборные протопопы. Митрофан же занят был тем, что строил башни, городские стены церкви, расходуя казенные деньги, и ему казалось, что этим строительством он и сам все выше взбирается по каким-то невидимым ступеням.
В его распоряжении был полк «владычных молодцов», дворецкие, ключники, приставы, многочисленная дворня: все эти чашники, стольники, истопники, медовары, звонцы, строители, рукодельники… Во дворе стояли и строились сушила, погреба, житницы, работали мастерские серебряных дел, кузнецкие, шорные, столярные — всех не перечесть.
Софийские дьяки вели владычные записи. «Софийские бояре и чада боярские» — софияне — из рук его получали за верную службу земли.
Да и его собственные владения — деревни со смердами, луга, леса, пашни, покосы, рыбные ловицы — были разбросаны повсюду.
