Светослов посмотрел на неё и вымолвил:
— Вот это да… Ты точно прояснила эту необычность.
Они лежали, прикрывшись большим белым покрывалом. В комнате стоял запах душистых трав, их аромат радовал, веселил и дарил чувствам неповторимость дыхания любви и какого-то ликующего вдохновения.
Светослов приподнялся, посмотрел Ведамире в глаза и тихо сказал:
— У нас будет сын… Я чувствую, я видел.
— Да, у нас будет сын. Я это сразу поняла. Мы ведь творили сына.
— Да. Мирослав его имя. В честь моего прапрадеда.
— Прекрасно. Мирослав… Мирославушка, — нараспев повторила Ведамира и прильнула к супругу.
Он нежно обнял её и произнёс в тихом восторге:
— О, как же я тебя люблю, Ведамира, моя богиня, солнце жизни…
— А ты — мой бог, в веках любимый, — ответила Ведамира, глядя в синие глаза Светослова.
Они притянулись друг к другу, и их уста соприкоснулись. Они вновь обнялись… Затем они опять легли, наслаждаясь блаженным уединением, и Ведамира тихо заговорила:
— Как много подарили нам всего… И как прекрасно прошло венчанье наше.
— Да. Теперь у нас свой сад, и всё своё. Двенадцать месяцев пространство родовое любовью мы поили, — ответил тихо Светослов. — Так быстро время пронеслось. Мне даже странно… Я помню в детстве, как по саду родовому бегал, отец на гуслях нам играл… Какое счастье было всюду.
— Ну, а теперь нам жизнь дана своя — для продолженья Рода и Любви. Ведь это так всегда: приходит время, мы взрослеем и понимаем — нужно счастье продлевать, всему есть мера и черёд, — продолжила Ведамира.
— Да, это так, конечно, — отозвался Светослов. — Я просто вспомнил… Но теперь мы будем нашу жизнь творить и образы дарить пространству. Вот только странно: почему не видно было Яросвета в день венчанья?
— Да, странно, — подтвердила Ведамира.
— Быть может, что произошло? — задумался Светослов.
Ведамира глянула на Светослова, а потом перевела взгляд куда-то в пространство, словно что-то припоминая. Она неуверенно произнесла:
— Быть может, вся причина в том, что он отказ мой получил когда-то. Ведь в сердце у меня лишь ты был, мой любимый Светослов.
Светослов слегка напрягся, тоже что-то припоминая; затем добавил:
— Но даже если это так, то всё равно нехорошо родных и близких игнорировать внезапно. А впрочем, не стоит осуждать ни брата, ни врага. Мы на Земле не для того, чтоб счёты обновлять, а для того, чтоб души озарять. Как ты думаешь, Ведамира?
— Я думаю, ты прав. Во мне такой поток любви сейчас, что я готова воспарить над нашими садами… и всем дарить лишь радость.
