Знал ли об этом Пауль? Одобрял ли?
Вероятно, казнить преподобную мать Мохиам без долгого суда было разумно – Бене Гессерит использовала бы этот суд, чтобы подорвать власть правительства. Кроме того, Джессика не сомневалась в виновности старой преподобной матери.
Но Ирулан в заключении, и ее судьба не определена. Лично рассмотрев улики, Джессика поняла, что дочь Шаддама участвовала в заговоре, хотя ее истинная роль оставалась неясной. Принцессу держали в камере, где хозяйничал Кизарат, но Алия пока отказывалась подписать смертный приговор.
За первый месяц регентства девушка и так вызвала большой шум, оскорбила многих потенциальных союзников, спровоцировала многочисленных возможных врагов. У нее были более важные дела. И Алия поступила мудро, затягивая решение.
Со старшей дочерью императора Джессика впервые встретилась на Кайтэйне за несколько месяцев до рождения Пауля. После падения Шаддама Ирулан сделала многое и во благо, и во вред Паулю. Но как велик вред? Джессика надеялась – по политическим и личным причинам – отменить казнь.
Запомнив маршрут по картам и планам, она без охраны спустилась на тюремный уровень. Стоя перед закрытой дверью камеры Ирулан, она разглядывала надписи на стенах, мистические символы, начертанные в подражание исчезнувшей расе маудру. Очевидно, жрецы Пауля использовали древние руны в собственных целях.
Камеру охраняли два верных стража, священники, высоко поднявшиеся в зародившемся вокруг Пауля культе; Алия намеревалась использовать этот культ и расширить его. Эти люди никогда не пойдут против приказов регента; но и на Джессику они смотрят со страхом и почтением, и она может это использовать.
Расправив плечи, Джессика подошла к ним.
– Отойдите. Я хочу видеть жену сына.
Она ожидала спора или по крайней мере сопротивления, но священники-стражники и не подумали усомниться в ее приказе. Ей стало интересно, а подчинились бы они, прикажи она им упасть на крисножи. Одновременно поклонившись, они раскрыли дверь и пропустили ее внутрь.
В темной душной камере светловолосая принцесса сразу встала со скамьи, на которой сидела. Она собралась, поправила смятое платье и даже слегка поклонилась.
– Леди Джессика. Я ожидала, что ты прилетишь на Арракис, как только узнаешь о происшедшем. Я рада, что ты пришла до моей казни.
Несмотря на темноту в камере, Джессика видела осунувшееся лицо Ирулан, покорное выражение некогда зеленых, а теперь глубоко синих от пряности глаз принцессы. Даже техника поддержания душевного спокойствия Бене Гессерит не могла смягчить действия постоянного страха и напряжения.
