Хит был не против того, чтобы подождать. И в полной мере насладиться предвкушением победы.
– Что бы ни думал твой братец, я не тупое животное, – бросил он.
– Я знаю.
Кэт действительно выглядела очень смущенной. Ее щеки пылали, а белые зубки впились в нижнюю губу с такой силой, что Хит испытал почти болезненное желание немедленно остановить эту добровольную пытку, заменив ее поцелуем.
– Я никогда не должна была говорить тебе ничего подобного. Я не это имела в виду…
– Что ж, у тебя действительно были на то некоторые основания. – Хит с деланной безучастностью пожал плечами. – Когда-то я желал твоему брату смерти. Но за прошедшие годы я узнал много нового. Например, что месть действительно следует подавать холодной. Тогда можно распробовать оттенки вкуса и смаковать каждый кусочек.
От его слов по спине Кэт пробежал холодок, а сердце вновь сжалось от тоски по лучшему другу детства, которым Хит был когда-то. А был ли? За несколько месяцев, предшествовавших его уходу, Хит резко охладел к ней, а потом ушел, не прощаясь и не оглядываясь. Подобное поведение заставило Кэт задуматься, такое ли важное место она занимала в его сердце. Может, она была для него просто таблеткой от скуки, заполнявшей пустоту?
– А еще говорят, что месть – это отравляющий душу яд.
– Я готов рискнуть, – ухмыльнулся Хит. – Я бы согласился, даже зная, что яд убьет меня, при условии что своих врагов я заберу с собой.
Как в одной фразе может быть одновременно столько насмешки и горечи? Кэт захотелось, как в детстве, обнять старого друга, но этот новый, невыносимо холодный и отстраненный Хит казался недостижимым для любых посторонних эмоций.
– О, Хит…
– Иди к своему брату, Катарина, – сказал он, сопроводив свои слова властным жестом. – Ты нужна там.
«И не нужна мне», – закончила она про себя, чувствуя, как к глазам снова подступают неуместные слезы. Ему не нужно было произносить этих слов – они были отчетливо видны в его скрещенных на груди руках, безучастном выражении лица, сжатых в непреклонную линию губах.
Кэт уже собиралась вернуться на второй этаж, когда ей в голову пришла шокирующая мысль.
– А где Гарри?
Она с ужасом представила, что ее одиннадцатилетний племянник видел Джо в таком плачевном состоянии. Ему и так нелегко, ведь он рос без матери, а теперь и отец довел себя до того же состояния, до которого перед этим довел ферму. Что мог подумать бедный ребенок, глядя на то, как его отец день за днем надирается до потери памяти, не проявляя к нему никакого интереса? А вдруг он спрятался где-то и плачет?
