Пикник было намечено устроить у озера, и его участники шли той же тропинкой, по которой несколькими днями раньше туда добиралась большая группа гостей, и только его светлость ехал более прямой и удобной дорогой в экипаже, который вез еду. На этот раз перебраться через изгородь Мэри помогал граф, а лорд Эдмонд и Энн с детьми уже шли впереди, и лорд Эдмонд вел какую-то серьезную беседу со старшим мальчиком, Найджелом.
– Вы давно знаете моего брата, леди Монингтон? – осторожно спросил граф.
– Не очень. Мы оказались вместе на одном вечере в Воксхолле этой весной. Потом лорд Эдмонд посетил один из моих литературных салонов, а через пару недель представил вашей тете, которая, оказывается, хотела со мной познакомиться и с тех пор стала приходить на мои вечера, а вот теперь пригласила меня сюда.
– Эдмонд посетил один из ваших литературных вечеров? – немного удивился граф. – Разве это в его стиле?
– Мистер Бисли излагал одну из своих самых радикальных теорий, – объяснила Мэри, – и лорд Эдмонд оказался единственным из присутствовавших гостей, кто решился ему возразить. Все остальные, мне кажется, раболепствовали перед славой мистера Бисли. В тот вечер шла очень оживленная дискуссия. – Мэри не могла точно сказать, почему говорила о том вечере так, словно поведение лорда Эдмонда было образцовым.
– Он стал совершенно другим, леди Монингтон, я едва узнаю его. О нет, внешние изменения не столь велики, если не считать того, что он стал старше, как это и должно быть с человеком по прошествии пятнадцати лет. Я имею в виду совсем другое. Конечно, это не явилось для меня неожиданностью, мы достаточно наслышались всякого о нем, но я полагал, что, встретившись с ним, увижу прежнего Эдмонда.
– А каким он был? – Мэри не смогла удержаться, чтобы не спросить об этом человека, прежде знавшего лорда Эдмонда.
– Тихим. Серьезным. – Граф ненадолго задумался. – Он был увлечен книгами, писал стихи. Мне кажется, он больше жил в своем вымышленном мире, чем в реальном, хотя я все же не совсем уверен в этом. У него всегда было обостренное чувство чести и справедливости. Он всегда считал, что богатые и привилегированные несут большую ответственность перед бедными и обездоленными.
– Он учился в университете, – подсказала Мэри.
– Да. – Последовало еще несколько мгновений тишины, пока граф мысленно возвращался в прошлое. – Он, казалось, совсем не умел веселиться. Мы беспокоились за него и старались придумать что-нибудь, чтобы он испытал радость. – Он невесело рассмеялся. – Но нам не нужно было бы волноваться, если бы мы могли заглянуть в будущее, ведь так?
