Во мне оживают все застарелые анорексические комплексы. Я чувствую себя так, будто меня надули как шар. Всем! Всем! Всем! Незабываемом зрелище – толстуха в «Макдоналдсе».
– Элли Слоник? – моя гигантская голова издает мышиный писк.
– Ну да, я только что был в отделе художественных принадлежностей на последнем этаже. Знаешь, где это?
– Еще бы, – вмешивается Марта. – Она проводит там полжизни.
– Пол нашей жизни, – вставляет Надин.
– И я тоже. Так вот. Я покупал себе новый фломастер и хотел проверить, как он рисует, а поперек листа для проб кто-то написал «Элли» и нарисовал симпатичного слоника с изогнутым хоботом.
– Теперь понятно. Это была я. – Я понемногу сжимаюсь до своего нормального размера.
– Ты и сейчас рисовала слоников?
– Надеюсь, что нет, – говорит Магда. – Учитывая, что она рисовала меня.
– И меня, – вставляет Надин. – И тебя тоже.
– Меня? – переспрашивает он.
– Надин, – одергиваю я подругу.
– Ладно тебе, покажи. Смотри, – он открывает альбом. – Вот это ты.
С замиранием сердца я вглядываюсь в свой портрет. Меня еще никто никогда не рисовал. Ну, если не считать Цыпы и его карандашной мазни на тему «Моя семья». Впрочем, Цыпа изображает меня в виде двух кружков, четырех палочек и каракулей вместо волос, так что его портреты не слишком льстят самолюбию.
У этого парня портрет получился… удивительный. Просто блеск. У него такой же фломастер, как у меня, но он настоящий виртуоз. Наверняка поклонник Обри Бердслея. Так же уверенно размещает фигуру на бумаге, контуры четкие, хорошо прописаны детали: волосы, лицо, текстура джемпера. Это мои волосы, мое лицо, мой джемпер (ну ладно, взятый взаймы у Цыпы). Он нарисовал меня так, как я хотела бы выглядеть – умной и сосредоточенной. Я рисую в альбоме – рисую его. А он на моем рисунке рисует мой миниатюрный портрет.
– Смотри-ка, – оживляется Надин, – он нарисовал, как ты рисуешь его, а ты нарисовала, как он рисует тебя.
– Кончай трещать, – вмешивается Магда. – Ну-ка, Элли, покажи, как он получился.
Она выхватывает у меня альбом и предъявляет парню мой рисунок. Тот довольно смеется:
– Замечательно.
– Да что ты, твой портрет гораздо лучше.
Обидно. Не то чтобы я завидовала чужим успехам. Я ни капли не расстраиваюсь из-за того, что не звезда школы и не способна побеждать в разных спортивных играх, но одно я считала само собой разумеющимся – что хорошо рисую. Лучше всех в классе.
– Ты в каком классе? – спрашиваю я.
– В одиннадцатом.
Фу, прямо камень упал с души. Может быть, через два года я тоже сумею так рисовать. Может быть.
