Через двадцать минут молодой отшельник подошел к своей избушке и, с удивлением остановившись в семи-десяти шагах от нее, увидел, что входная дверь распахнута настежь. Внутри же слышались чьи-то голоса. Не зная, что предпринять – идти ли в дом, чтобы осведомиться у незнакомцев, кто они и что делают в его жилище, или же спрятаться за широкими стволами деревьев и выждать, когда, наконец, покинут люди его кров – замешкался Тифей и не заметил, как в дверном проеме появился огромного роста человек, не по-летнему укутанный в коричневый плащ. Виду он был сурового, седые волосы коротко подстрижены, взгляд зоркий – пристальный. На толстом кожаном ремне висел большой меч, под стать своему хозяину.
– Пришел, – проговорил сдержанно, но громко владелец меча и плаща.
Словно ожидавшие этого сигнала, в дверях показались еще две фигуры…
Дерига́б спокойно прохаживался по Хамати, премилому, вероятно, селению для его обитателей, но не для «лучшего стражника Овелона». Уже четвертую неделю он разъезжал по самым отдаленным населенным пунктам Терго́на, Ламра́да, Зуури́та… Маленькие городки, подобные этому, сменялись один за другим. После ухода Деригаба в каждом селении оставались одна-две семьи, которые он навестил: испуганные или злобные лица, заплаканные дети и жены, десятки умоляющих криков, сотни проклятий, пущенных вдогонку. Все эти люди по той или иной причине не заплатили за пользование землей, и именно он, Деригаб, должен был сообщить им об этом, а также о том, что время платежа уже на исходе, что, входя в положение бедных и обездоленных, коими не всегда были неуплатившие, Овелон Великий дает срок в одну неделю на добровольное погашение долга.
– Но так как некоторые несознательные поселенцы, нарушая все устные и письменные договоренности, игнорируя ежегодно случающиеся снежные осадки, которые должны были служить напоминанием о приближении дня уплаты годового налога, прикрываясь неведением или отсутствием денег, – вспомнил Деригаб, как надрывался Салу́фх, главный казначей Овелона, – отказывались в явной или неявной форме передать малую долю своего дохода на нужды истинного владельца этих земель, Овелон Великий повелевает единожды взыскать с них полную стоимость земельного участка.
Отдышавшись, Салуфх продолжал наставлять стражников, «отобранных на эту миссию за большие заслуги перед господином»:
– Вы, достойно показавшие себя за время своей службы, в виде награды имеете возможность еще раз доказать Овелону Великому свою преданность, наполнив его казну новыми поступлениями, раз и навсегда пресекая попытки коварного, неявного воровства.
