Касси перевела взгляд с изящных розовых чулок и всмотрелась в его лицо. Заметив, что губы Шэйна подрагивают от плохо скрываемого удивления, она поняла, что ей следовало рассердиться на его откровенное пренебрежение приличиями. Вместо этого то обстоятельство, что он отлично видит, в каком затруднении она находится, заставило ее возжелать эти проклятые вещицы еще сильнее.
Касси мучительно силилась подыскать слова отказа, а тем временем ее рука непроизвольно вытянулась вперед и коснулась сначала шелка, затем атласа — и она сдалась. Хуже всего было то, что он знал это.
Как только она попыталась что-то сказать, Шэйн опустил руку в карман. Вынув оттуда подвязку, взятую им в тот день на лугу, он наклонился еще ближе, в его глазах плясали чертики.
— Поверь, сделка более чем справедливая.
— Но я не могу…
— Нет, можешь. Не забывай, я должен тебе пару.
— Но не таких, как эти. — Касси не могла оторвать глаз от роскошных вещиц. — Ты же знаешь, мне даже не стоит говорить на эти не принятые…
Шэйн прижал свой палец к ее губам.
— Тогда и не говори.
Еще несколько мучительных мгновений Касси боролась с укорами своей совести, прежде чем взяла подарки. Безотчетно она сунула их в карман юбки, не давая себе времени передумать. Если бы только мать могла ее видеть сейчас…
Шэйн почувствовал горьковато-сладкий привкус сожаления, когда попробовал прочесть послания, скрытые в глубинах глаз Касси. Он играл в безрассудно опасную игру. «Однако ставки в ней необычайно высоки, — напомнил он сам себе, — достаточно высоки для оправдания его действий. Если не удастся убедить ее продать землю каким-либо другим способом, кто знает, может быть, она пойдет на это ради любви».
Пока он пытался найти оправдание мотивам своих поступков, рука его нежно коснулась атласной кожи ее щеки, медленно и трепетно скользнула к уголку губ. «Всего одно прикосновение, один поцелуй, прежде чем уйти. Исключительно, чтобы только убедить ее», — говорил он себе.
Шэйн провел огрубевшим от работы большим пальцем по ее полной нижней губе и был поражен тем, какую дрожь вызвало в ней это движение. Ему хотелось знать, чье прерывистое дыхание он явственно слышит: свое собственное или ее. Между тем сильное волнение подтолкнуло трепещущее тело Касси почти вплотную к Шэйну. Воздух вокруг как-то сразу невероятно сгустился. Стало трудно дышать. Прежде с необыкновенной скоростью мелькавшие мысли превратились в вялотекущую патоку. Каждое следующее движение к сближению приближало Шэйна к шепоту ее волос на ветру, к влекущей плоти, которую он так хорошо помнил.
